Британские интеллектуалы эпохи Просвещения: от маркиза Галифакса до Эдмунта Берка - Максим Ковалев

Вынужденная ссылка Болингброк продлилась десять лет. После многочисленных унизительных просьб и хлопот о прощении перед Георгом I, Болингброк, наконец –то, в мае 1725 г. получил разрешение вернуться на родину. Секвестр, наложенный на его владения в 1715 г., был снят. Король даровал Болингброку прощение, но запретил появляться в парламенте и занимать какую –либо должность в государственном управлении. Болингброку исполнилось в ту пору сорок семь лет, и он был еще полон энергии и желания потрудиться на пользу отечеству. Оказавшись не у дел, он незамедлительно принялся за создание внепарламентской оппозиции, направленной против кабинета министров своего давнего недруга Роберта Уолпола. И вскоре дом Болингброка превратился в политический салон членов партии тори. Его нередко посещали Свифт, Гэй, Поп и другие просветители. А осенью 1726 г. в доме Болингброка появился Вольтер. За время двухлетнего пребывания в Англии молодого французского литератора вышли в свет «Путешествия Гулливера» Свифта, которым Вольтер в беседе с Болингброком давал самую высокую оценку и высказывал пожелание, чтобы это произведение как можно быстрее было переведено на французский язык. Францию еще только ожидало знакомство с идеями Просвещения.

Продолжая вести активную деятельность по созданию оппозиции, Болингброк надеялся для свержения Уолпола объединить усилия обеих партий, как тори, так и вигов. С этой целью он начал издавать журнал оппозиции «Крафтсмен» («Кудесник»). В нем просветитель печатал свои памфлеты, в которых обличал правление вигского министерства. Однако деятельность Болингброка оказалась безуспешной. Вскоре он понял, что борьба против кабинета министров для многих тори по существу превращалась в борьбу за правительственные должности. Потеряв интерес к созданию оппозиции, Болингброк в 1735 г. покидает Англию, направляясь во Францию, на этот раз уже в добровольную эмиграцию. В письме к главе торийской оппозиции сэру Уиндхэму он писал: «Я до сих пор остаюсь все тем же изгнанником, окруженный трудностями, подвергающийся унижениям. Мое время минуло, тот же, кто остается на сцене после исполнения своей роли, заслуживает, чтобы его со свистом прогнали»541.

Именно за годы жизни во Франции Болингброк и создал те произведения, которые обессмертили его имя: «Письма об изучении и пользе истории», «Письма о патриотизме», «Идея о Короле – Патриоте», «История Европы с 1659 по 1713 гг.», «Трактат о метафизике» и многие другие.

В 1743 г. Болингброк возвратился в Англию. Свои последние годы жизни он провел в родовом поместье Баттерси. Здоровье его заметно ухудшилось, но еще более, чем собственное здоровье, печалили Болингброка утраты близких ему по духу людей и соратников по политической борьбе. На смену прежним политикам приходили новые, цели и задачи которых представлялись ему совершенно чуждыми и далекими. 12 декабря 1751 г. на семьдесят третьем году жизни лорд Болингброк тихо скончался.

Имя лорда Филиппа Честерфилда обычно упоминается в связи с собранием его писем к сыну, составившим несколько объёмных томов. Своей целью их автор ставил привить внебрачному сыну манеры и взгляды английской аристократии, в круг которой стремился его ввести. С предельной откровенностью и даже некоторой долей цинизма в письмах изображается картина отношений, царивших в среде высшей знати и придворных. После публикации «Письма к сыну»542 стали бестселлером, однако получили плохую оценку у влиятельных англичан. Знаменитый литературный критик XVIII в. С. Джонсон утверждал, что эта книга «учит морали потаскухи и манерам учителя танцев»543. И позднее английские критики видели в Честерфилде вовсе не английского джентльмена, а подражателя французским вельможам эпохи «галантного века». Сам король Георг II Ганновер терпеть его не мог и отзывался о просветителе в таком духе: «Честерфилд – мелкий негодник, который, сидя за чайным столиком, собирает женские сплетни, провоцируя скандалы в семьях…»544.

Между тем, доверительный характер писем в сочетании с глубокой осведомлённостью автора придаёт им уникальную ценность как историческому источнику. По мнению Л.В. Балахоновой, этот источник позволяет исследовать менталитет английского высшего общества XVIII века, его политическую и бытовую культуру, предрассудки, систему ценностей, образ «успешного человека»545. Разумеется, адекватное восприятие писем невозможно без понимания жизненного пути человека, который вложил в них свой опыт.

Филипп Дормер Стэнхоп, 4 – й граф Честерфилд – таково его полное имя – мог похвастаться весьма знатным происхождением. История семьи Стэнхопов теряется в веках. Одни Стэнхопы происходили из Дарема (городок Стэнхоп), другие – из Ноттингема. Многие века они служили королям на севере Англии: имя сэра Филипа Стэнхопа упоминается ещё в хрониках Генриха III и Эдуарда I. Их потомство в дальнейшем разделилось на три ветви: Честерфилдов, Стэнхопов и Гаррингтонов. Состояние Стэнхопов существенно увеличилось в результате Реформации, когда Майкл Стэнхоп получил от Генриха VIII в награду монастырские земли (манор Шелфолд). Раздача земель и привилегий королями из династии Стюартов также способствовала обогащению семейства. 7 ноября 1616 г. Филипп Стэнхоп сделался бароном, лордом Стэнхопом из Шелфолда, а 4 августа 1628 г. – графом Честерфилдом. Во время гражданской войны как «верноподданный» он поддержал Карла I, побывал в плену и умер вскоре после освобождения. Его сын не пережил отца. Что касается его внука, 2 – го графа Честерфилда, то он сделался известным во многом благодаря своему выступлению против билля об исключении брата короля Карла II герцога Йоркского из числа наследников престола546. За эту заслугу он был назначен членом Тайного совета. Славную революцию 1688 – 1689 гг. он не принял, однако семейные связи примирили его с новым режимом. С 1666 г. он был женат третьим браком на Элизабет Дормер, дочери графа Карнарвона. А его старший сын, Филип, 3 – й граф Честерфилд, хотя и оставался сторонником династии Стюартов, женился на дочери Джорджа Севиля, маркиза Галифакса, сторонника новой Ганноверской династии547. Надо отметить, что и маркиз Галифакс в своё время был не чужд педагогическим изысканиям, написав в 1688 г. «Новогодний подарок для леди, или Наставление дочери»548.