Игрушка судьбы - Мэри Дехейм

– Несомненно. Уверен, он прекрасный отчим. Мне ведь не безразлично, как воспитывают моего сына.

– Он добр ко всем детям, – решительно произнесла Морган. – Но поскольку своих детей у него никогда не было, роль отца для него непривычна.

– И правда. У него не было детей от первого брака. И внебрачных тоже. Никто по крайней мере об этом не говорил.

После долгой паузы, во время которой Морган почувствовала, что начинает замерзать в своем легком халатике, Френсис продолжил:

– Я хотел заняться любовью с тобой. Но думаю, что не стоит. Сдается мне, у твоего супруга не может быть детей вообще. Забавно было бы оставить тебя беременной в такой ситуации.

– Ты животное! – возмущенно воскликнула Морган, но тут же прикусила язык, опасаясь привлечь внимание домашних. – Тебе никогда не приходило в голову, что я вовсе не желаю, чтобы ты ко мне прикасался? И потом, может, это Маргарет была бесплодна? Или Ричард тщательно скрывает наличие внебрачных детей?

– Или коровы летают, например? Ладно, хватит. Уже полночь, а у меня здесь работы по крайней мере еще на час.

Морган хотела найти достойный резкий ответ, дабы Френсис, не заблуждался относительно ее отношения к его наглому, бесцеремонному поведению. Но он уже взял в руки перо и занялся делом. Она поколебалась некоторое время, но тут внутренний голос сказал ей: «Ну и чего ты ждешь? Чтобы он передумал и бросился на тебя?» Чепуха, оборвала сама себя Морган; она слишком тоскует по Ричарду и его ласкам, чтобы искать бездушных, чисто плотских объятий Френсиса. И она бесшумно вышла за порог.

Морган легла в постель, но уснула не сразу. Вскоре после часа ночи она услышала, как Френсис отъезжает от Фокс-Холла. Нет, он, конечно же, ошибается насчет Ричарда. Маргарет никогда не была здоровой женщиной. А то, что Морган не забеременела в первые полгода своего брака, она относила на свой счет: она уже не так молода и совсем недавно потеряла ребенка. Ричард же не был одержим желанием иметь наследника, как большинство мужчин.

Морган повернулась на другой бок и вздохнула. Проклятый Френсис умеет вывести ее из равновесия. Но почему она позволяет Френсису разговаривать с ней столь бесцеремонно? И столь же бесцеремонно вести себя? И отчего, ради всего святого, она не ушла сразу, как только он вернулся к работе, что удерживало ее?

«Потому что ты хотела его, – прозвучал внутренний голос. – Всегда хотела. Потому что можешь разговаривать с ним так же свободно, как он с тобой. Потому что ты любишь его и всегда любила. С самой первой встречи в саду». Кто это с ней говорит там, внутри, в глубине сознания – уж не бабушка ли Изабо? Ее образ незримо присутствовал в доме. Но не пугал, подобно призраку, а оберегал и поддерживал. И бабушка Изабо знала то, что оставалось тайной для самой Морган. Бабушка предупреждала, что любовь не распознаешь сразу. Но Морган не хотела этого знать – ни тогда, когда думала, что влюблена в Шона, ни собираясь замуж за брата Френсиса, ни охваченная страстью к Тому Сеймуру. А сейчас она понимала, что любовь к Френсису останется безответной, поскольку тот никогда не любил и не полюбит ее. Он всего лишь уверен, что они великолепно подходят друг другу в постели. И он так сильно любил Люси. А к Морган никогда не питал никаких романтических чувств.

Морган совсем запуталась и всплеснула руками. Все эти мысли приходят ей в голову оттого, что она слишком долго не виделась с Ричардом и попала под очарование старого дома. Не может быть, чтобы она любила Френсиса Синклера! Нет, нет и нет!

Спустя неделю после возвращения Морган с детьми в Лондон пришло второе письмо от Ричарда: «Наши войска ворвались в Булонь, и крепость пала. Никогда прежде я не видел его величество таким довольным. Возможно, титул у меня в кармане».

Морган улыбалась этой короткой записке. В конце он писал, что скоро они наконец встретятся. Не пройдет и нескольких недель.

Король с триумфом проезжал по улицам Лондона, величественно посылая привет толпам народа. В нескольких ярдах позади короля с улыбкой на лице ехал Ричард Гриффин. Завидев его с балкона своего особняка, Морган кинулась вниз по лестнице навстречу любимому мужу…

Морган лежала обнаженная в объятиях Ричарда, а он все ласкал и ласкал ее бедра и талию. Они занимались любовью больше часа и чувствовали себя сейчас несколько утомленными. Но, несмотря на радость встречи, Морган ощущала, что Ричард чем-то обеспокоен.

– Ты не хочешь сказать мне, что тревожит тебя, дорогой?

Горькая улыбка скользнула по его лицу.

– Похоже, перспектива получения титула отодвигается на неопределенное время. Король уже наградил всех за взятие Булони, но меня не оказалось среди счастливчиков. Он все еще считает меня членом клана Говардов, а значит, личностью неблагонадежной.

– Не печалься, дорогой. Уверена, со временем он признает в тебе тебя самого – не Говарда по происхождению, но верного и достойного подданного.

Ричард вздохнул.

– Возможно, – вяло произнес он. Морган уснула, а Ричард еще долго лежал с открытыми глазами.

Новый 1545 год начался с новых распрей между королем и императором. Карл искал мира, в то время как Генрих и слышать о нем не хотел. На севере шотландцы начали новое наступление, и велика была опасность их союза с Францией. Угроза вторжения с моря становилась все более реальной.

Морган стала фрейлиной королевы и часто общалась с Кэт Парр, от нее и узнавала последние внешнеполитические новости. Том сейчас находился в Дувре, занимаясь обороной побережья. По множеству признаков Морган поняла, что королева все еще любит Тома. «А я? – думала она. – Люблю ли я его и любила ли вообще когда-нибудь? Или просто мне нужен был кто-то в то время?»

Но сейчас она убеждала себя, что именно Ричард тот человек, который ей нужен. Порой даже легкое прикосновение за столом, взгляд, брошенный мимоходом, приводили к вспышке страсти и взаимного влечения. Время от времени он даже упрекал ее в том, что долгие годы она лишала их обоих такого удовольствия.

– Я была глупой маленькой девочкой, – сказала она ему однажды. – Ты бы просто устал от меня.

– Ни в коем случае. Я научил бы тебя всему, и мне было бы с тобой всегда хорошо. Хотя… я часто удивляюсь, как многому ты сумела научиться у этого бревна Джеймса.

Морган спрятала лицо у него на груди, чтобы он не видел промелькнувшего на нем выражения и не догадался о том, чего она не собиралась ему рассказывать.

Несмотря на частые отлучки Ричарда той зимой, взаимная привязанность супругов стала прочнее. Морган понимала, что Ричарду частенько необходимо побыть одному – он переживал тяжелые времена, карьера никак не складывалась, семейство Сеймуров не допускало чужаков близко к трону. Морган больше времени проводила с детьми.

Просто не верилось, что Робби скоро исполнится десять. Он вытянулся и достиг невероятных успехов в учебе, парнишка во всех отношениях заметно опережал сверстников. Морган иногда хотелось, чтобы Френсис видел, как растет его сын.