Королева у власти - Хлоя Пеньяранда

сделать это! – Ник раздраженно махнул рукой.

– Я так и сделаю. Я планирую рассказать ей. Просто она… не сейчас. Не после всего, что произошло в городе и до этого. Прямо сейчас ей не нужна очередная ноша. – И снова слова прозвучали как жалкая мольба, и Рейлан мысленно отругал себя.

– Что значит «до этого»?

– Она сама не своя после посещения пещеры.

Лицо Ника понимающе осунулось:

– С тобой она это тоже не обсуждала?

Рейлан покачал головой. К Фейт невозможно было пробиться. Стремясь защищать всех вокруг, она скрывала собственные заботы и тяготы, не подпуская никого слишком близко. Путь к успеху состоял не в том, чтобы разбить барьер, который она так мастерски возводила, кирпичик за кирпичиком, всю свою жизнь; только терпение и настойчивость без применения силы заставят ее открыть дверь, о существовании которой она и не подозревала.

– Мне не нравится хранить от нее секреты. Это… – Ник умолк, стараясь осмыслить открытие. Рейлан сочувствовал ему, поскольку тоже не находил себе места после того, как обнаружил этот факт во время первой поездки в Хай-Фэрроу. – Она заслуживает знать правду.

Генерал кивнул:

– Согласен. – В душе он трусливо радовался, что с кем-то поделился. Возможно, когда придет время нанести удар, принцу удастся смягчить его. Она доверяла Нику гораздо больше, и хотя было больно осознавать это, он понимал, что понадобится время, чтобы заслужить ее доверие после всего, что он сделал. Но все, что было у Рейлана, это время.

– После Юлмаса, – добавил он. – Дадим Фейт немного времени, чтобы разобраться с проблемами. Возможно, праздник подарит ей немного радости. Она заслуживает хотя бы этого.

Лицо Ника смягчилось.

– После праздника, – заключил он.

Одна неделя.

Рейлан только надеялся, что ей хватит времени успокоить тревожный разум и найти место для очередной невозможной правды – той, которой она втайне жаждала. Узнать, кем был ее отец.

Что касалось ее ответа… Эмоции Рейлана были накалены до предела в его ожидании.

Глава 43

Фейт

– Ты посылала за мной?

Фейт повернулась, когда после отрывистого стука в дверь услышала голос Каяса. Она кивнула и пригласила его войти в комнату.

– Прости, что прошу тебя об этом, но мне нужно передать кое-что Марлоу. Я бы сделала это сама, но не могу рисковать вызвать подозрения короля, если он установил за мной слежку.

Молодой страж приблизился, готовый к любому заданию.

– Разумеется. Все, что пожелаешь.

Фейт не знала, чем обязана такой преданности с его стороны, но была благодарна. И улыбнулась, скрывая грусть и ненавидя себя за то, что вообще вынуждена была впутывать его в это дело.

Но у нее был план. Смертельно опасный план.

Фейт хранила его в секрете, почти не покидала покои и уже неделю отказывалась видеть друзей после их последнего разговора с Духом Жизни.

Она обязана убить короля Хай-Фэрроу. И должна сделать это одна.

Ее выживание не входило ни в один план, которые она разрабатывала последние дни. Казалось единственным способом остановить судьбу, о которой говорило Отражение, было пожертвовать своей жизнью. Если выбор стоял между ней и жизнью друзей, ответ был очевиден. Она не пыталась выставить себя самоотверженной героиней. Просто решила, что по сравнению с дорогими ей людьми ее жизнь имела наименьшую ценность. Ник и Тория должны были защищать свои королевства. А перед Джейконом и Марлоу открывалась долгая совместная жизнь. Боги, она подумала даже о Рейлане. Он был опытным и уважаемым генералом, который принесет гораздо больше пользы в грядущей большой войне, чем она когда-либо могла надеяться.

Но еще оставались дела, которые нужно уладить до главного события, которое обернется государственной изменой. Это была ужасающая, обескураживающая задача, и она старалась не зацикливаться на ней, боясь поддаться панике, которая нарастала по мере приближения к ее очевидному концу.

Она собиралась осуществить задуманное на балу в честь Юлмаса в конце недели. Ее не пригласили на торжество, и теперь она намеревалась сорвать его. Обстановка обеспечит необходимую маскировку, суматоху для отвлечения внимания и возможность подобраться к королю достаточно близко, чтобы нанести удар.

Ее тревога нарастала с каждым днем, и она закрылась от всех, боясь, что друзья заподозрят неладное.

Взяв плотно завернутый сверток, Фейт протянула его Каясу. Он взял его, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

– Марлоу знает, что с этим делать. И мне нужно, чтобы ты вернул его на балу в честь Юлмаса. Сможешь сделать это для меня?

Он слабо улыбнулся и кивнул:

– Вот-вот произойдет что-то важное, я прав?

Фейт положила руку ему на плечо в попытке успокоить, пока он пристально смотрел на нее, возможно, пытаясь понять, в своем ли она уме.

– Ты на правильной стороне, Каяс. Спасибо за все, что ты сделал для меня и наших друзей. Ты олицетворяешь то светлое будущее, ради которого мы все сражаемся.

Она не собиралась вот так прощаться, но внезапно поняла, что совсем скоро навсегда расстанется с друзьями. Поэтому не отпустила его и наклонилась, чтобы обнять, испытывая благодарность и облегчение, когда Каяс крепко прижал ее к себе на долгое, сладостно-грустное мгновение. Но отпустив, хмуро посмотрел на нее с волнением и недовольством:

– Фейт, что бы ты ни задумала…

– Со мной все будет хорошо, – перебила она, одарив его своей самой убедительной улыбкой.

Каяс печально посмотрел на нее, но не стал настаивать, вместо этого повернувшись и направившись к двери. Но уже у самого порога вдруг обернулся, не глядя ей в глаза, а задумчиво уставившись в пол.

– Увидимся на балу, и я принесу то, что ты просила у Марлоу. Но, Фейт, если мы тебя потеряем, то вместе с тобой исчезнет и надежда на лучшее будущее.

Затем он ушел.

Следующим вечером Фейт немедленно нужно было снять напряжение с помощью фехтования. Так она оказалась в тренировочном зале, где целый час сражалась с деревянным манекеном, которого разрубила на куски в приступе отчаяния.

Последние слова Каяса едва ли воодушевили ее, подействовав скорее наоборот, и теперь она начинала чувствовать вину за то, что жертвовала собственной жизнью. Ей ненавистно было думать о том горе, которое она причинит друзьям, и это делало принятое решение еще более трудным. И все же Каяс внушил ей чувство иного рода, которое заставляло сомневаться в своем выборе.

Ее жизнь была бесполезна в грандиозном плане мироздания – бесполезна в борьбе против Вальгарда и Марвеллас. Она не представляла особой ценности на поле боя, хотя была намерена