Жестокая одержимость - С. Массери

к тренировке и бегу на коньках к задней линии, а затем крепко сжимаю клюшку обеими руками. Следующее упражнение, к которому я присоединяюсь, фокусируется на управлении шайбой – перед тем, как осуществить бросок по воротам, мы проводим ее между конусами. В то же время другая группа игроков на противоположном конце ледовой арены выполняет аналогичные действия, работая с запасным голкипером у ворот.

Как только наша короткая тренировка заканчивается, я беру телефон из шкафчика и звоню отцу.

Это просто смешно.

Он отвечает на четвертом гудке, как раз в тот момент, когда я уже решаю, что мой звонок перейдет на голосовую почту.

– Грейсон, – приветствует он меня.

– Привет, пап, почему ты просишь тренера выгнать меня из команды? – прямо спрашиваю я.

Наступает тишина, а затем:

– Что?

– Он сказал, что ты звонил ему, – рычу я от разочарования. – И просил убрать меня из команды. После нашего разговора это показалось мне неожиданным.

– Все это чушь собачья, – раздраженно отвечает отец. – Я знаю, как много значит для тебя хоккей и, собственно, именно поэтому не хотел, чтобы ты отвлекался. Мы же только недавно это обсуждали. Сегодня вечером я приеду на игру, – добавляет он. – Нашим неприятелям будет полезно увидеть, как сплочена наша семья.

Так даже лучше. Более того, с самого начала я намеревался послать отца, глядя прямо в его глаза.

– Тренер хочет, чтобы мы собрались на стадионе до игры, – говорю я ему. – Значит, поговорим с тобой после нее?

– Да, но сейчас мне нужно идти. У меня назначена встреча, – отвечает отец, а затем в трубке раздается щелчок.

Я хмуро смотрю на свой телефон, а затем убираю его обратно в шкафчик. К счастью, тренер уже сказал мне, что не собирается подчиняться приказам моего отца, так что либо отец просто издевается надо мной, либо никакого звонка на самом деле не было.

Существует вероятность, что за этим стоит преследователь Вайолет, хотя я не уверен, насколько хорошо Роук знаком с голосом моего отца. Странно, что кто-то может звонить людям, выдавая себя за сенатора Деверо. Но такая власть, которой обладает мой отец, позволяет ему заставлять людей выполнять его указания без малейшего сомнения, тем более в голосе.

– Ты в порядке? – спрашивает Нокс, выходя из-за угла, наверняка услышав, как я бросаю в шкафчик шлем и мои чертыханья.

– Прекрасно, – рычу я. – Где девчонки?

– Наверное, на занятиях, – пожимает он плечами.

Я снова достаю свой телефон, потому что знаю, что у Вайолет нет занятий по пятницам, а маленький черный маркер на карте в приложении по определению местоположения показывает, что она находится в большом здании балетной студии Краун-Пойнт. Это место расположено в нескольких кварталах от танцевальной студии, в которой она обычно занимается.

Зачем ей туда идти? Она пытается найти своего преследователя и выманить его?

Убирая телефон, я стискиваю зубы от ярости, которая застилает мне глаза.

Мне следовало бы сохранять спокойствие и сосредоточиться на сегодняшней игре. Наша команда приближается к финалу, и сейчас мы не можем позволить себе ни единого поражения.

Формально сегодня начинаются еще и весенние каникулы, и нас ждет неделя без занятий.

Внезапно мой телефон начинает вибрировать, и, посмотрев на экран, я читаю входящее сообщение.

Ви: Вечеринка?

Я: Если ты хочешь пойти на нее, то я с удовольствием там тебя напою.

Ви: Видимо, у тебя нет выбора.

Ви: Эта вечеринка пройдет сегодня у тебя дома.

– Эрик, – вздыхаю я, и он выходит из-за угла, ухмыляясь, как придурок.

– Да?

– Сколько человек ты пригласил?

– Не знаю, – пожимает он плечами. – Я попросил позаботиться об этом Мэдди и Пэрис.

Отлично, значит, будет хренова туча людей. Я делаю мысленную пометку запереть свою дверь и отдать ключ Вайолет, ведь люди на вечеринках могут быть слишком бестактными. Они считают, что могут заходить в любую комнату, трогать чужие вещи, трахаться на чужих кроватях… нет уж, спасибо.

– Раньше ты никогда не был против вечеринок, – говорит Эрик, и я пожимаю плечами.

Я не возражал, потому что раньше вечеринки были для меня гарантированным способом перепихнуться, а теперь у меня есть Вайолет.

Хотя вечеринка тоже неплохой повод для небольшого перепихона с Ви, который поднимет мое настроение после того, как я поговорю о ней со своим отцом.

– Ты в порядке? – спрашивает Эрик, и я резко киваю.

– Лучше не бывает.

– Знаешь, никто не спрашивал меня, не возражаю ли я против переезда твоей девушки к нам. – Он засовывает руки в карманы. – И про ее соседку тоже никто не упоминал, а я был бы признателен, если б меня предупредили.

Девушка?

Мне нравится, как это звучит, однако я бы предпочел назвать ее как-нибудь по-другому. Наверное, мне стоит подумать над этим вопросом.

Часть меня хочет побыстрее отшить Эрика и покончить с этим, но он прав. Это и его дом тоже. Мы все хорошо ладили почти целый год, и было бы очень жаль спустить это все в унитаз в последний семестр.

– Да, – наконец говорю я. – Извини, но это не навсегда.

– Да ладно, чувак, все в порядке, – кивает он.

Я смотрю, как Эрик сворачивает за угол, а затем заканчиваю переодеваться. Мне предстоит пойти еще на одно занятие, а после сделать контрольную работу, над которой придется потрудиться. Но мне уже не терпится все это бросить и убедиться, что Вайолет в безопасности.

Я: Я только что узнал о вечеринке. Ты как?

Ви: Встречалась с Мией. Она хотела получить у доктора Майклза справку о состоянии моего здоровья, и я подписала на это разрешение. Потом мы немного поболтали.

Я хмурюсь, пока наблюдаю за мерцанием точек на экране, сообщающих о том, что Вайолет печатает сообщение, – они то появляются, то исчезают. Не дыша, я сжимаю телефон в ожидании ее ответа. Мое сердцебиение учащается, а когда я думаю о ее преследователе, то адреналин в крови поднимает давление до критических отметок. Это может показаться нелепым, но я хочу, чтобы Вайолет была лишь моей. Возможно, это чувство сродни заботе о ней? Я желаю эту девушку так сильно, что мне больно, когда ее нет рядом, но что означают эти чувства? Это проявление собственнических инстинктов или что-то более глубокое? Хочу ли я ее из-за того, через что мы с ней прошли, или причина кроется в самой Вайолет?

Раньше я никогда никого не любил, и поэтому не знаю, выражаю ли я так свою любовь.

Я знаю лишь то, чему научил меня отец, а моя мать… она пыталась проявить свою любовь, но этого оказалось недостаточно. Она бросила нас,