Коронация, или Последний из романов - Борис Акунин

И тут глухая пелена, окутавшая мой мозг, вдругзаколебалась, проредилась.

– А как же ушибы и ссадины?! –закричал я. – Не сама же она себя избила! Нет, вы всё лжете! Произошластрашная ошибка!

Фандорин целой рукой схватил меня за локоть,тряхнул.

– Успокойтесь. Ушибы и ссадины у Линдаостались после Ходынки. Его там тоже изрядно помяли – ведь он оказался в ещёхудшей давке, чем мы.

Да. Да. Фандорин был прав. Конечно, прав.Спасительная пелена снова окутала меня защитным покровом, и я мог слушатьдальше.

– У меня было достаточно времени, чтобывосстановить весь план московской операции Линда. – Эраст Петровичразорвал зубами платок, неловко перетянул рану и вытер со лба крупные каплипота. – Доктор готовился не спеша, заранее. Ведь еще с прошлого года былоизвестно, когда состоится коронация. Затея была по-своему гениальна: шантажцелого императорского д-дома. Линд верно рассчитал, что из-за страха передвсемирным скандалом Романовы пойдут на любые жертвы. Доктор выбрал отличнуюпозицию для руководства операцией – внутри того самого семейства, по которомуон намеревался нанести удар. Кто бы заподозрил славную гувернантку в этакомзлодействе? Подделать рекомендации Линду с его обширными связями было нетрудно.Он собрал целую к-команду – кроме своих всегдашних помощников привлек варшавян,те связали его с хитровцами. О, этот человек был незаурядным стратегом!

Фандорин задумчиво посмотрел на женщину,лежавшую у его ног.

– Все-таки странно, что я никак не могуговорить о Линде «она», «была»…

Я наконец заставил себя посмотреть на мертвоелицо Эмилии. Оно было спокойным и загадочным, а на кончике вздернутого носапристроилась жирная черная муха. Присев на корточки, я отогнал мерзкоенасекомое.

– А ведь главная тайна м-могуществадоктора заключалась именно в женственности. Это была очень странная шайка,Зюкин. Шайка вымогателей и убийц, в которой царствовала любовь. Все люди Линдабыли влюблены в него… в нее, каждый на свой лад. Истинная гениальность«мадемуазель Деклик» состояла в том, что эта женщина умела подобрать ключик клюбому мужскому сердцу, даже к такому, которое вовсе к любви не приспособлено.

Я почувствовал его взгляд, обращенный на меня,но не поднял глаз. Над лицом Эмилии вились уже две мухи, их нужно былоотгонять.

– Знаете, Зюкин, что мне сказал передс-смертью Сомов?

– Он тоже умер? – без интересаспросил я.

Как раз в эту минуту я заметил, что по рукавуЭмилии взбирается целая колонна муравьев, так что дел у меня хватало.

– Да. Я проверил его очень просто.Повернулся к нему спиной. И он, конечно, не преминул воспользоваться моеймнимой д-доверчивостью. Произошла короткая схватка, на исходе которой вашп-помощник напоролся на собственный нож. Уже умирая, хрипя, он всё силилсядотянуться до моего горла. Я не пуглив, но при виде такого остервенения у меня,ей-богу, мороз по коже пробежал. Я крикнул ему: «Что, что вы все в ней нашли?!»И знаете, Зюкин, что он мне ответил? «Любовь». Это было его последнее слово… О,она умела вызывать любовь. Вы ведь, кажется, тоже испытали на себе воздействиечар доктора Линда? Правда, боюсь, что вы оказались чересчур щепетильны. Судя повсему, Сомов преуспел больше вашего. Я обнаружил у него вот это.

Он достал из кармана шелковый мешочек и вынулоттуда каштановый локон. Я сразу узнал волосы Эмилии. Так вот какие у них былиуроки французского… Но расстраиваться было некогда – проклятые муравьипредприняли обходной маневр, и я поймал одного, самого настырного, умадемуазель на ухе.

– Теперь понятно, почему у доктора Линдане было подруг и он слыл женоненавистником. Г-гомосексуализм здесь не при чем.Эмилия ловко провела нас, пустив по ложному следу. Лорд Бэнвилл, надо полагать,давно уже покинул пределы империи, отыгравшись за утрату любовника на бедноммальчике Глинском. Ах, утонченный мистер Карр, безобидный поклонник синихгвоздик и зеленых незабудок! Его убили, чтобы еще больше уверить нас в том, чтоЛинд – это лорд Бэнвилл. Пока мы с вами, два идиота, выбирали докторупанталончики и чулочки, мадемуазель наверняка обыскала квартиру, не обнаружилани шкатулки, ни «Орлова» и решила сделать еще один шаг в своей хитроумной игре– п-протелефонировала в Эрмитаж Сомову и велела ему прикончить Карра. Операциявступала в завершающую стадию – Линду нужно было вернуть драгоценности изавладеть бриллиантом.

– Нет! – воскликнул я, охваченныйвнезапным ужасом. – Нет! Здесь что-то не так! Вы всё-таки ошиблись!

Он удивленно уставился на меня, и я, давясьрыданиями, стал рассказывать про свой последний телефонный разговор с Эмилией.

– Если бы… если бы она была Линдом, тозачем отказалась? Я же сам… сам предлагал ей отдать и шкатулку, и бриллиант!Она не захотела! Она сказала, что доверяет вам и… и что я не должен вам мешать!

Но Фандорина это сообщение нисколько не сбило.

– Ну естественно, – кивнулон. – Одной д-добычи доктору было мало. Ему – тьфу, черт – то есть ей быланужна еще и моя голова. Узнав от вас время и место встречи, она обрелавозможность разом закончить свою московскую операцию. Самым т-триумфальнымобразом, исправив все сбои и сполна получив по счетам.

Эраст Петрович запнулся. Вид у него был такой,будто он передо мной виноват и намерен просить прощения.

Я не ошибся – он действительно стализвиняться: