Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря - Вольфганг Викторович Акунов

Гаем Юлием со всей остротой встала неразрешимая, на первый взгляд, задача — зарезать овцу, не испортив при этом шкуры. Поскольку время не терпело, у него имелся хороший повод ограничиться лишь самыми минимальными и необходимыми мерами (или, говоря по-латыни — minimum minimorum), носящими частично чисто и явно временный характер. Тем не менее, диктатору, с привычной ловкостью, все-таки удавалось кое-как лавировать между «всадническим» и плебейским «фронтами», используя излюбленную им, испытанную временем политику «сдержек и противовесов».

Действия Марка Антония против популиста Долабеллы, поднявшего в Риме восстание в 47 году, не были одобрены Цезарем. Мало того, диктатор перенял и взял на вооружение многие пункты программы Долабеллы, правда, с определенными и немаловажными корректурами и оговорками. В отличие от Долабеллы, Цезарь — сам в прошлом крупный должник, не решился ни взять на вооружение популярный лозунг «новых таблиц» (лат. tabulaе novaе), то есть — полного аннулирования задолженности, ни принять однозначно сторону кредиторов.

Как уже говорилось выше, из-за начала гражданской войны в Риме и Италии сложилась проблематичная ситуация с невыплатой долгов. Кредиторы, вынужденные ссужать деньги сначала «помпеянцам», а затем и Цезарю, начали требовать скорейшего погашения долгов от обычных заемщиков, те же не могли погасить кредиты из-за нехватки наличности.

Цезарь на лезвии бритвы

Единственной возможностью рассчитаться с кредиторами была распродажа имущества, однако из-за начала войны цены на наиболее дорогие в античную эпоху товары — землю и недвижимость — резко упали. Вместо этого Гай Юлий постановил оценивать все имущество должников по его довоенной стоимости, а кредиторов обязал принимать это имущество в зачет уплаты долгов. Цезарь повелел владельцам жилья зачесть должникам проценты в счет капитала, то есть общей суммы задолженности (вследствие чего кредиторы потеряли, по разным источникам, от четверти до трети той суммы, что им причиталась), и сложить часть квартирной платы с наиболее бедных квартиронанимателей..

Римский аурей с профилем диктатора Цезаря

«Он (Гай Юлий — В. А.) не оправдал не раз возникавших надежд на отмену долговых обязательств, но постановил, наконец, чтобы платежи должников заимодавцам определялись той стоимостью, какую имели их имения до гражданской войны, и чтобы с общей суммы долга были списаны все выплаты или перечисления по процентам; а это сокращало долг почти на четверть» (Светоний).

Однако, поскольку, данная мера, принятая Цезарем, имела разовый характер, и, к тому же, способствовала оживлению денежных операций, ибо позволила опять брать новые кредиты, финансисты с нею смирились. Кроме того, он на год освободил от внесения квартплаты тех, кто платил за жилье в городе Риме до двух тысяч, а в италийских муниципиях — до пятисот сестерциев аренды. Хотя эта мера, также имевшая разовый характер, ощутимо облегчила финансовое бремя плательщиков, она не улучшила их положение в принципе.

После срочных мер по улаживанию долгового кризиса Цезарь принял и другие меры, направленные на оздоровление финансов Римского государства. В частности, именно при его диктатуре началась регулярная чеканка золотой монеты — «аврея», или «аурея» (лат. aurеus), в то время как до Цезаря золотые монеты выпускались в Риме лишь эпизодически. Кроме того, впервые на монеты было помещено изображение не умершего, а еще живого человека — угадайте-ка, кого? Правильно — самого диктатора.

Консул Цезарь на римской золотой монете

Еще один принятый в указанное время тщанием Цезаря новый закон — lеx Iulia dе modo crеdеnti еt possidеnti intrа Italiam — обязывал собственников к вложению части их капитала в земельную собственность. В наше время этот закон назвали бы принудительным, или вынужденным, займом. Посредством этого закона Цезарь намеревался добиться подъема италийского сельского хозяйства и одновременно стимулировать, в интересах стоявших за ним финансистов, оборот капиталов в Италии.

Имущество погибших в ходе гражданской войны противников Цезаря было продано с аукциона, что привело к конфликту между Цезарем и его наместником в Италии Марком Антонием. Антоний «положил глаз» на имения Помпея Магна, чьи сыновья все еще сражались против сторонников Цезаря с оружием в руках, но вовсе не желал за них платить, предпочитая получить их от столь щедрого к соратникам диктатора даром, на что Гай Юлий не счел возможным согласиться. Цезарь нуждался в деньгах для пополнения своей военной казны, легионеры и авксилиарии — в жаловании, ветераны — в обещанном им «дуксом» вознаграждении (пенсионе, или, выражаясь современным слогом — пенсии) за беспорочную службу. Крайне недовольный и разочарованный отказом, Антоний уехал из Града на Тибре в одно из поместий Помпея (за которое так и не заплатил). Цезарь же не стал слишком пенять на это и досаждать одному из своих самых способных военачальников.

Не забыл Гай Юлий также свою старую любовь и верную подругу Сервилию, мать «помпеянца» Брута, предоставив ей возможность приобрести по, прямо скажем, бросовой цене несколько весьма доходных имений, пошедших с молотка, что побудило Цицерона к очередной серии ядовитых замечаний. Но что Цезарю было до этого? Ведь «старая любовь не ржавеет»…

Кроме того, «потомок Венеры» начал энергично предоставлять своим сторонникам доходные места и почетные должности, одновременно обеспечивая себе тем самым возможность оказывать, при посредстве облагодетельствованных им друзей, влияние на те или иные сферы политической жизни республики. Цезарь добился этого, не смещая никого из прежних, избранных обычным, законным, порядком магистратов, а именно — путем простого увеличения числа эдилов, квесторов, жрецов римской государственной религии. Вакантные места в сенате были также замещены сторонниками Цезаря. Причем новые сенаторы милостью Гая Юлия послужили в Риме «притчей во языцех», став предметом крайнего возмущения «староримской» высшей аристократии. Об этом будет еще подробнее сказано далее.

В то же время Цезарь отказался от предложенного ему авансом пятилетнего консульства (обычная консульская легислатура продолжалась, как известно, всего год). Гай Юлий счел более уместным и, главное — разумным быть утвержденным в консульской должности еще на год (тем более что должность консула, в отличие от должности диктатора, была связана достаточно заметными ограничениями в плане полномочий). Вообще же римская государственная машина, худо-бедно, но опять пришла в движение, сенат вновь заработал, состоялись очередные выборы. И Цезарь, умело уладив, как и подобало ему — непревзойденному практику и оппортунисту — все самые насущные и требовавшие безотлагательного решения вопросы, мог, наконец, вновь сменить гражданскую тогу на военный сагум и выступить в очередной поход.

10. Что нового из Африки?

«Quid novi еx Аfrica?», сиречь: «Что нового из Африки?». Этот вопрос неизменно задавал