Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Очень полезная штука, — Вепуат щёлкнул по корпусу «бластера». — И, главное, совершенно мирная. Это, так-то, большая редкость. А у снежного зуба очень сильные челюсти. Филки правильно опасаются. Помнишь, одному палец сломало?

Гедимин поморщился и шагнул в сторону, на проплавленную в снегу тропу. Отсюда живой холм в ущелье просматривался ещё лучше. На его спине уже никого не было — только двое дозорных брели навстречу друг другу от головы к хвосту. Неподвижный наблюдатель исчез.

24 день Огня, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Ничего, — вздохнул Вепуат, на секунду отрываясь от передатчика. — Совсем. Только зря весь экран зарябило.

Гедимин посмотрел на экран — его и впрямь затянуло едва заметной белесой рябью, будто на пути сканирующего луча кто-то поставил сигма-источник.

— А если ничего, то и нечего, — снова вздохнул Вепуат, просовывая руку с передатчиком сквозь защитное поле. В коридор ворвался холодный сквозняк. Гедимин прикрыл разведчика защитным экраном, покосился на тающий под ногами иней и недовольно сощурился.

— Осторожнее с полем!

— А, всего-то минус сорок девять, — отмахнулся Вепуат, расширяя пролом. В руке он держал дрон-разведчик. У устройства появился длинный хвост очень знакомого вида. Гедимин мигнул.

— Телескоп? На кой он дрону⁈

— Ага, глаз Ку-унну, — с кривой ухмылкой отозвался Вепуат, заделывая пролом. — Приделал к оптической системе. Всё-таки полезно было бы видеть, что там, за разломами. Думал сначала вставить прямо в систему, но без тебя не решился.

Гедимин с трудом удержался, чтобы не приложить ладонь к лицевому щитку.

— Не сработало, — шумно вздохнул Вепуат, отделяя «телескоп» от дрона. — Зря только возился. Значит, и вставлять линзу в систему смысла нет…

Гедимин беззвучно выругался.

— Ты в себе? Эта дрянь, «глаза»… — он скривился и не стал договаривать. — Она действует напрямую на мозг. Излучением. Где у дрона мозг⁈

— Ну, электронный-то есть, — Вепуат пожал плечами. Смотрел он мимо Гедимина — видимо, сам понимал, что порет чушь… во всяком случае, Гедимин на это надеялся.

— Значит, электронный тут не годится, — задумчиво добавил разведчик. — Хм… Любопытно, насколько развитым должен быть естественный. Вот «трилобиты», например…

Отобрать у него «телескоп» Гедимин не успел — Вепуат проворно шагнул в сторону и повернулся боком. Труба уже была пристёгнута на другом боку, и Гедимин остановился и мысленно махнул рукой. «Его „телескоп“, его „трилобиты“. Пусть развлекается, лишь бы лагерь не взорвал.»

… — Вниз! — отрывисто скомандовал Гедимин, чувствуя, как вибрация скатывается от гортани к нижним рёбрам. От низкочастотного гудения Текк’тов ныли виски, и закладывало уши. Гигантская каменная чаша, растянутая на белесых стропах, медленно погружалась в более крупную, укладываясь на песчаную «подушку». Внешний слой гравиевой забутовки подступал к ногам Гедимина, чуть выше поднимались выступы смонтированной полусферы. Защитное поле таяло, опуская вторую полусферу на дно первой. Гедимин смотрел на экран сигма-сканера, выверяя расстояния.

«Два сантиметра назад,» — щёлкнуло в мозгу, и полурастаявшие стропы снова уплотнились. Чаша медленно качнулась назад и замерла, подхваченная тяжами защитного поля. Генератор на запястье Гедимина дважды мигнул красным светодиодом — нагрузка приближалась к предельной.

…Генератор защитного поля всё-таки отключился. Можно было бы привести его в чувство, но Гедимин не стал. В проём между двумя каменными чашами стекал песок, на дне внутренней полусферы свернулся, уплотняя стенки, Текк’т, остатки защитного поля растянулись над краями, направляя просыпанный мимо песок в нужную сторону. Оно было ненадёжным, прозрачным, но и нагрузки на него почти не было.

Потоки песка громко шуршали, но Гедимин их не замечал — он прислушивался к тихому ритмичному треску внутри полусферы. Текк’т «плавил» камень, уплотняя швы. Когда треск сменился гулом, сармат облегчённо вздохнул. «Выдержала. Не придётся переделывать.»

…В этот раз до душевой он добрался, ни на кого не наткнувшись — не пришлось лишний час ходить в змеиной слюне. Только теперь, с остервенением отмывая скафандр, он решился взглянуть на нагрудные пластины — и удивлённо мигнул. Они были гладкими, как вчера, после переплавки, — ни вдавленных вмятин, ни случайных царапин.

«А Вепуат-то был прав,» — сармат криво ухмыльнулся. «Этой… сущности… в самом деле не хватало рисунка на стене. Он там есть — и мой скафандр оставили в покое. Надо спросить, было ли сегодня свечение…»

…Пламя над поддоном задрожало, побагровело и потянулось кверху.

— Аса’ан, — в один голос сказали Вепуат, ожидающий у огненного «портала», и Кут’тайри, вставший у печи и сложивший руки на груди. Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Аса’ан рад видеть отсветы юного Пламени, — донеслось из костра, и все, кто стоял у портала, выразительно переглянулись.

— А что, никак нельзя не пускать в канал всех подряд? — тихо спросил Гедимин у жреца, пока Вепуат со старательной радостной гримасой завершал ритуал приветствия. Кут’тайри пошевелил загнутыми когтями. Они слабо светились, как раскалённый докрасна металл.

— Если стражи ворот Куттуша уступают место Аса’ану — с кого за это спрашивать?

Огненная стена пожелтела, распалась на отдельные костерки — и снова налилась красным и потянулась к потолку. Жрец приоткрыл пасть, шумно вдыхая воздух.

— А вот и Шакха. Запах синего металла…

— Шакха приветствует жрецов Пламени, — услышал Гедимин быструю взволнованную речь. — Литейщик Ут’таркех просит подождать его!

Сармат мигнул.

— Ут’таркех? — Вепуат повернулся к нему. — Это, наверное, к тебе.

Гедимин шагнул к костру.

…Детали сармат старался не рассматривать — даже беглый взгляд замечал множество мелких, но ненужных и досадных различий там, где должна была быть полная идентичность. «Ручная работа. Чего ты хотел⁈» — Гедимин, едва заметно щурясь, прижал очередную заготовку к груди и старательно ухмыльнулся. «Они и так старались. Не то стачивал бы по сантиметру, а не по миллиметру.»

— Спасибо, Ут’таркех. Быстро вы справились.

— Так юное Пламя нагрело наши печи, — отозвался литейщик. — Даже дни Льда не остудили их. Готовы ли твои странные опоки — те,