Золотой век Испанской империи - Хью Томас

Кажется невероятным, чтобы можно было сказать что-либо новое о пленении Атауальпы, последнего независимого правителя Перу. Такие великие историки, как Прескотт и Хэмминг, отвели этому событию множество великолепных страниц своих прославленных трудов. Маколей в своем эссе 1840 года отмел все претензии на ревизионизм, сделав свое знаменитое замечание насчет того, что каждый школьник знает, кто удавил великого Инку{715}. Однако в этой истории не так уж много ясных мест.

Атауальпа боялся, что его убьют уже на следующий день после его пленения (13 ноября 1532 года). У него были причины предполагать, что братья Писарро и их отряд в действительности поддерживают его побежденного брата Уаскара{716}. Это служило ему объяснением событий предыдущего дня. Атауальпа понял, что его шпион Апу ввел его в заблуждение относительно способности испанцев к битве. Получив от Апу и других исчерпывающие сведения насчет питаемой испанцами страсти к золоту, он передал через переводчика Мартинильо, что готов дать Писарро много золота и серебра. Писарро спросил, какое количество он имеет в виду – он был эстремадурец, а эстремадурцы любят сразу выяснять такие вопросы. Атауальпа ответил, что наполнит комнату, в которой они разговаривали, золотом – «до такой высоты, какой он сможет достичь, вытянув руку вдоль стены»{717}. Он «провел по стене черту» (hizo una raya en la pared){718}. По всей видимости, комната составляла 22 фута в длину, 17 в ширину и 11½ в высоту, то есть объем подарка составлял 3 тыс. кубических футов[95]{719}. Обещанное золото должно было быть доставлено в течение двух месяцев. Один из эскрибано (нотариусов) записал подробности сделки (возможно, Франсиско де Херес?){720}. Судя по всему, Писарро пообещал Атауальпе сохранить ему жизнь, если обещание будет выполнено – однако, как показали дальнейшие события, этот момент не был прояснен до конца{721}. Возможно, слова Писарро просто наводили на такое заключение, не говоря об этом прямо.

Испанцы принялись ждать. Кое-кто отправился вместе с Эрнандо де Сото осматривать лагерь Атауальпы, где они обнаружили множество перуанских воинов, которые вели себя так, будто ничего не произошло. Получив от Инки предварительные инструкции, они осеняли себя крестом в знак признания своего поражения. Сото и его люди обшарили инкский лагерь в Кахамарке и, как говорят, захватили золота на 80 тысяч песо, серебра на 7 тысяч серебряных марок и четырнадцать изумрудов{722}. Эти кражи произошли помимо обещания Атауальпы наполнить комнату, в которой его держали. Немного позже трое из испанцев направились в Куско, о котором Писарро и его товарищи к этому моменту были уже весьма наслышаны. Этими тремя были Мартин Буэно, Педро Мартин де Могер и Хуан де Сарате. По распоряжению Атауальпы их несли в гамаках{723}. Одновременно с этим Атауальпа послал в Куско своего военачальника Кискиса, чтобы тот обеспечил сбор выкупа, – если это можно так назвать. Прилюдно он продолжал вести себя как правитель империи: обсуждал дела с советниками, назначал новых чиновников (что было необходимо после резни на площади), принимал посланцев из других провинций, отдавал приказы. Настроение людей было похоже на то, какое царило в Новой Испании в ноябре 1519 года после похищения Монтесумы; разве что Кортес к этому моменту еще никого не убил.

Испанцы добрались до Куско, пробыв в пути два месяца{724}. Их поселили в увенчанном круглыми башнями дворце, известном под названием Уайна-Капак (здание было названо по имени инкского правителя; позднее иезуиты возвели на его месте другое). Обнаруженные конкистадорами сокровища были неисчислимы{725}. У перуанского военачальника Кискиса было в столице 30 тысяч воинов; другой военачальник, Чалькучима, находился в Хаухе с 35 тысячами человек. Атауальпа распорядился, чтобы эти войска обеспечивали испанцам безопасность во время их путешествия. Он также приказал, чтобы золото взяли из храма Солнца в столице – но ничего, что относилось ко дворцу Уайна-Капак, не трогали. Пришедшие в Куско испанцы выломали из храма 700 золотых пластин при помощи ломов, которые они принесли с собой. Каждая пластина была около трех или четырех ладоней в длину и весила 4½ фунта{726}. Кроме того, испанцы захватили золотой жертвенный алтарь весом на 19 тысяч песо и золотой фонтан, весом 12 тысяч песо{727}. Разумеется, они не упустили случая от имени императора Карла официально вступить во владение Куско – «пупом мира», как называли этот город на кечуа.

Еще одну экспедицию возглавил законнорожденный брат Франсиско – стойкий Эрнандо Писарро. Этот отряд направился к Пачакамаку, мимо того места, где позднее будет заложен город Лима. Эрнандо прибыл на место 5 февраля 1533 года. Его сопровождали двое военачальников Атауальпы – Инка Майта и Уркос Гуаранга, которые рассказали конкистадорам о местонахождении большого храма, расположенного наверху ступенчатой пирамиды из необожженного кирпича{728}.

По воспоминаниям Мигеля де Эстете, в центре храма располагалось святилище, представлявшее собой маленькое помещение из плетеного тростника со столбами, украшенными золотыми и серебряными листьями. Однако на самой верхушке пирамиды находилось нечто вроде примитивной, маленькой, грязной пещеры наподобие тех, что встречались конкистадорам в Новой Испании на вершинах пирамид Мехико-Теночтитлана. В центре пещеры располагался столб, на который была насажена взлохмаченная человеческая голова.