Гагаи том 1 - Александр Кузьмич Чепижный

Разве мог он, не замечающий даже того, что уже давно не стало секретом для многих, предполагать о другой, скрытой жизни этой девушки. Разве мог подумать, что подчеркнутой официальностью она, как броней, пыталась прикрыть свое неразделенное чувство.

По сути, это был нехитрый прием самозащиты, к которому в подобных случаях прибегают и мужчины и женщины, боясь осмеяния. Кланя не была исключением. Она смирилась. Вернее, она и не надеялась на взаимность. Тем не менее взваливала на себя все больше хлопот, пытаясь хоть внешне как-то скрасить одинокую жизнь Громова.

Кланя отыскала председателя райисполкома на хуторе Уханском. Приоткрыв дверь в кабинет, сказала!

— Одинцов на проводе.

Громов сразу же поднял трубку.

— Фрол? Здоров. Чего это тебя там носит? Инвентаризация скота? Ясно. Действуй. Что я хотел? Мне надо сводные данные для доклада...

Пока Громов разговаривал с Одинцовым, в приемную вошел Игнат Шеховцов.

— Слышу — у себя, — брадовался, что застал Громова. Улыбнулся

Клане: — А как «погода»?

— Вообще-то — «пасмурно», — ответила Кланя, еще с утра заметившая, что Громов чем-то недоволен. — Вызывал?

— Да нет. Сам пришел.

— Может, в другое время подойдете?

Игнат махнул рукой, проговорил:

— Семь бед — один ответ. — И потянул на себя дверь.

— Подожди! — крикнул Громов.

— Ого! — взметнул брови Игнат, присаживаясь возле столика Клаки. — Действительно, не того...

Но Кланя, по одной ей известным интонациям, определила:

— Ничего страшного. «Распогодилось».

И они усмехнулись друг другу.

А Громов продолжал разговор:

— Что ты там бормочешь? Какие раки?.. А-а, раки! Нет, не могу. Ладно, ладно. Напоминаю...

Зазвенел другой аппарат, соединяющий райком с обкомом по прямому проводу.

— Подожди у трубки, Фрол, — сказал Громов, — обком вызывает.

Звонил Заболотный.

— Готовлюсь, Степан Мефодиевич, — выслушав его, ответил Громов. — Сделаю. Постараюсь. Конечно, отмечу. Да, да. Развеяться?.. — Громов замялся. Неуверенно проговорил: — Развеяться можно... Да, — подтвердил более решительно. — Договорились. Всего доброго, Степан Мефодиевич.

Громов задумался. Потом вспомнил, что его ждет Одинцов, потянулся к отложенной трубке, вздохнул.

— Что так тяжко? — донесся до него отдаленный голос Одинцова.

— С Заболотным разговаривал, — отозвался Громов. — В гости набивается... Чудесно? — Громов хмыкнул: —  как его принимать? На тебя положиться? Серьезно?.. Ну, давай, Фрол, выручай, — обрадовался Артем. — Так я могу быть спокойным? Значит, договорились. — И напомнил о том, что просил: — Не забудь о сведениях. К шести вечера чтоб были у меня.

В кабинет снова заглянул Игнат, которому уже надоело ждать. Громов поманил его рукой, дескать, входи, а в трубку бросил:

— Ну, будь здоров.

Окончив разговор с Одинцовым, он вопросительно посмотрел на вошедшего.

— Вот пришел, — сказал Игнат.

— Вижу.

— Давай, наказывай.

— Есть за что?

— Отпустил я их с миром.

— Та-ак. — Громов насупился, поняв, о ком он говорит.

Игнат невольно подумал, что уж в этот раз Кланя наверняка обмишулилась в своих прогнозах. Спорить с Громовым у него не было ни малейшего желания. Да и вообще Игнат никогда не был сторонником разговора на повышенных тонах. Он неопределенно пожал плечами, проговорил:

— Тут, Артем Иванович, особая статья. Неправ ты, обозвав Пелагею и Харлампия кулацким элементом, шкурниками. Наши это люди — труженики. — Не знал Игнат, что все нынешнее утро Громов снова и снова возвращался к злополучному разговору, с присущей ему прямотой кое-что не одобрил в своих действиях. Игнат просто был удивлен терпимостью Громова к нему, не выполнившему секретарских указаний. Решив воспользоваться этим обстоятельством, Игнат смело сказал: — Такое, Артем Иванович, на нерве не решается. Думаешь, я это говорил им — Пелагее, Харлампию? Нет. Тебе говорил. А ты понес, понес...

— Ну, ладно, — прервал его Громов, давая понять, что инцидент считает исчерпанным. — Ты тоже хорош. Партийную линию в деревне надо проводить тверже, настойчивей.

Игнат снова, но уже иначе, подумал о Клане: «Точно влепила прогноз».

А Громов перевел на другое:

— Что там у вас приключилось? Говорят, покойников крадут?

Игнат усмехнулся.

— Информирован не совсем правильно. Кондрат Юдин забрал тещу из мертвецкой по всем законам. Потом уже началось это самое. Дома люди ожидают, старушки поприходили проводить покойницу, попа привезли. А Кондрат с дружками доставил ее, рабу божью, прямым ходом на кладбище, свою панихиду над ней справил да и прикопал.

— Свою, говоришь, панихиду? — засмеялся Громов.

— Ну да. Представляешь, какая это была панихида, ежели с утра глаза залил.

— По пьянке, значит?..

Игнат внезапно расхохотался.

— Ты что? — недоумевающе глянул на него Громов.

— Самое... самое, — давился смехом Игнат, — потом случилось. Жинка его того... выпорола.

— Да ну?

— С пьяного стащила портки и по всем правилам... А тот вытаращил спросонок балахманные глаза и... и спрашивает: «Неу-уж-то врангелевцы возвернулись?»

— Ай! Ай! — вскрикивал Громов. — Ну, умора.

Кланя, ничего не понимая, прислушивалась к хохоту, доносившемуся из кабинета секретаря, и невольно улыбалась.

А Игнат тем временем продолжал?

— Неделю в огородах прятался.

— От «врангелевцев»? — стонал Громов, вытирая проступившие слезы.

— От Ульяны.

Громов увидел заглянувшую Кланю.

— Что там?

— Можно ехать, Артем Иванович.

— Добре, — Громов поднялся. Недовольно сказал Игнату: — Вечно у вас в Гагаевке черт-те что творится, — И охваченный уже новыми заботами, заторопился: — Пошли, пошли.

В приемной Громов задержался, обратился к Клане:

— Чуть не забыл. Придется сегодня вечером поработать. Так ты уж...

— Хорошо, Артем Иванович, — кивнула Кланя, стараясь не выдавать своей радости. Лицо ее зарделось, глаза повеселели. Ведь это еще несколько часов ей представляется возможность побыть возле него!

11

Дрезину пустили в «окно» между товарными поездами. Она фыркнула мотором и легко побежала по накатанной блестящей колее, сверкая свежей краской и мытыми стеклами.

— Отличный экипаж, — сказал Громов, усаживаясь на полумягкое сидение.

— Ничего особенного, — отозвался моторист — франтоватый паренек, выставивший белый воротничок поверх ворота отутюженного синего комбинезона. На груди у него позванивали начищенные до блеска значки ГТО, ГСО, а также Осоавиахима и ворошиловского стрелка.

Станция с ее разветвленной сетью путей, стрелками, крестовинами, контрольными столбиками, со светофорами и водоразборными кранами, вытянувшими свои хоботы, осталась позади.

— С ветерком? — на мгновение обернулся к Громову моторист.

— Давай!

Моторист добавил газа. Дрезина взвизгнула электросиреной