Наблюдатель - Роберт Ланца

Голова Джулиана повернулась быстро, как на пружине. Каро с удивлением обнаружила, что сама она все еще не в силах повернуть голову. Но она услышала выразительный щелчок замка, когда Эллен открыла сумочку, и шелест бумаги, которую Каро, должно быть, подписала много лет назад, отдала своей сестре и забыла.

– Эллен, – сказал Джулиан чрезвычайно убедительным тоном, – вы должны понимать, что…

– Имплантируйте, – сказала Эллен гранитным голосом, какого Каро никак не ожидала услышать у сестры, хотя следовало бы – это был голос их матери. – У меня при себе… – Эллен сделала паузу и продолжила уже другим тоном – тоном человека, читающего вслух. – Доверенность, действие которой не прекращается вследствие признания доверителя недееспособным. Имплантируйте. Каро хочет как можно скорее снова увидеть Тревора. Ей необходимо знать, что он там и живой.

– Лиза, решение за вами, – сказал Джулиан. – Медицинские противопоказания могут пересилить эту бумагу?

– Такая доверенность и впрямь чрезвычайно весомый юридический документ, – с несчастным видом сказала доктор Каммингс. – Но вы правы: врач может отказаться выполнять ее, если у него есть возражения этического характера или он считает, что метод лечения не подходит с медицинской точки зрения.

– Вот видите, Каро, – скорбно произнес Джулиан, – вы, конечно, понимаете. Очень сожалею, но на сегодня имплантация для вас…

– Но, – продолжила доктор Каммингс, не дав ему договорить, – у меня нет возражений этического характера, и, с учетом текущих обстоятельств, я не считаю предложенное хирургическое вмешательство неподходящим.

Джулиан повернулся к ней:

– Не считаете неподходящим? Да как у вас язык…

– Джулиан, мы обсуждали все это до того, как вы взяли меня на работу. Вы рассказали мне о случае с Сэмюэлем Уоткинсом и объяснили, почему согласились с его решением об имплантации, несмотря на большой риск. Вы наняли меня, а не других кандидатов, именно потому, что я согласилась с философией, согласно которой превыше всего должно быть мнение пациента, а не врача, строящего из себя Бога. Каро умственно дееспособна для принятия этого решения. У ее сестры есть долгосрочная доверенность на медицинское обслуживание. А апеллировать к уместности с медицинской точки зрения в нашем случае вряд ли стоит, поскольку ничего из тех хирургических вмешательств, которые мы здесь производим, не диктуется медицинской необходимостью. Ничего. Я проведу имплантацию, как только ее состояние улучшится до минимально допустимого уровня.

Она не знала, сколько прошло времени, не знала, где она находится, – но, с другой стороны, времени и пространства на самом деле не существует, верно? Существует ли она? Только периодически, то ненадолго приходя в сознание, то выпадая из него.

Они существовали. Существовала операционная, существовала ее способность говорить. Она разговаривала с людьми. С Джулианом. С Эллен. С Молли, которая позже – насколько позже? – сидела рядом с нею в операционной. Все это существовало до тех пор, пока не переставало существовать, да и она сама еле-еле существовала.

Сквозь туман, окружавший это мерцающее «я», проникало лишь одно: Тревор больше не существовал.

Так ли это?

Кто-то – кто? – сказал кому-то еще – кому? «Она перенесла имплантацию».

Затем последовали еще какие-то слова, ускользнувшие от Каро, которая продолжала перемещаться между светом и тьмой.

Тусклый свет, непроглядная тьма и больше ничего. Туда-сюда, туда-сюда.

53

– Значит, целились в меня? – еще раз спросил Вейгерт.

– Да, мы так считаем, – ответила агент Каплоу.

Она, Джулиан и Вейгерт сидели в зале заседаний позади дежурного зала службы безопасности. Здесь же находились и другие участники расследования. Шло всего лишь очередное совещание по поводу ракетной атаки.

Вейгерту все это, начиная со слова «ракета», казалось совершенно бессмысленным. Каждый раз, когда агент Каплоу произносила это слово, Вейгерт вспоминал о ядерных боеголовках, Хиросиме и Кубинском ракетном кризисе, переговорах по ограничению стратегических вооружений и о других давних, ставших уже историческими событиях. Но агент Каплоу говорила совсем о другом: о ракете, запущенной с катера, находившегося у берегов Кайман-Брака, которой управляли находившиеся на катере люди, опознавшие Вейгерта, когда он вышел во двор. О ракете, которая убила Тревора Абруццо и ранила Кэролайн. О ракете, купленной на черном оружейном рынке и запущенной – что совершенно невероятно! – группой, которая ненавидела лично его, ненавидела «Проверку реальности», ненавидела саму реальность настолько, что пыталась ее уничтожить.

– Из-за моей теории, – сказал он. Эти слова причиняли ему боль. Все причиняло боль, и ничего не имело смысла. – Почему тогда они просто не уничтожили Третье крыло? С нашим оборудованием и компьютерными записями?

– Не сомневаюсь, что ваши записи хранятся в киберпространстве, а оборудование можно изготовить и собрать заново, – сказала агент Каплоу. – Вас же заменить невозможно, а «Пророки Конца времен» убеждены, что вы – не кто иной, как Антихрист, использующий свою теорию, чтобы нарушить Божий план. Они вообще ярые враги науки. Изучив фрагменты ракеты и перехваченные разговоры, мы смогли связать эту группу не только с вами, но и с недавним нападением на агентство генетических исследований в Мэриленде.

Разговоры. Еще одно слово, которое для Вейгерта не имело никакого смысла в нынешнем контексте. Разговоры вела его мать за чаем, когда отец был послом. Где-то в глубине души он знал и это, другое значение, конечно знал, но его разум был затуманен, он не мог сосредоточиться. Он мог думать только о Кэролайн, борющейся за жизнь в палате интенсивной терапии.

«Крепись, дорогой», – сказал существующий в нем образ Роуз, и Вейгерт крепился.

Агент Каплоу теперь говорила о чем-то, что обсуждали раньше, о каких-то совершенно неважных для него подробностях. Из общего гула выбивались только отдельные слова, цеплявшие его слух, бьющие, как градины:

– …«Джавелин» новейшей модели…

– …осколочный стальной корпус…

– …захват цели перед пуском…

– …инфракрасный детектор самонаведения…

– Джордж, – мягким голосом спросил Джулиан, – вы слушаете?

– Нет, – честно ответил Вейгерт. – Мне было достаточно узнать, что вы их поймали.

– Их будут судить по закону РИКО, – сказал Джулиан, – как преступную организацию, точно так же, как «Альтернативный хаос»… Джордж, вы в порядке?

– Нет, – ответил Джордж и поднялся. – Я пойду к Кэролайн.

– Я с вами, – сказал Джулиан. – Агент Каплоу, мы закончили?

Закончили! Это никогда не закончится. Вейгерт виноват в том, что Тревор Абруццо мертв и Кэролайн, неизвестно, выживет или нет. Целью был Вейгерт. Тревор и Кэролайн оказались, по ужаснувшему его выражению агента Каплоу, «сопутствующими потерями».

И присутствие рядом Джулиана, шедшего вместе с ним в Третье крыло, вовсе не улучшало настроения.

– Джордж, – сказал Джулиан, – Каро успешно перенесла операцию и вполне может поправиться. Несмотря на хрупкую внешность, она очень крепкий человек.

– Я знаю, – буркнул Вейгерт. Со стороны Джулиана было просто глупо думать по-иному.

Но, подходя к палате интенсивной терапии, они увидели сестру Кэролайн, сидевшую на стуле рядом с доктором Мьюмо, а за открытой дверью доктор Льюис, Камилла и доктор Каммингс что-то делали с Кэролайн. Эллен Кемп поднялась им навстречу. Ее лицо осунулось, почти как в те дни, когда она