Наблюдатель - Роберт Ланца

– Сепсис, – сказала она. – Они не знали.

Набежали еще какие-то медики. Вейгерт не знал, что они делают, и не спрашивал, но не сомневался, что все возможное. Он стоял у самой двери палаты; ему предлагали уйти и отдохнуть, но он никого не слушал. Он уже сделал все, что мог. Переговорил с нужными людьми, велел им быть наготове. Теперь оставалось только ждать.

И он ждал.

– Давление падает. Остановка!

Монитор, подключенный к датчикам на теле Кэролайн, громко и хрипло запищал. Неровная линия, пульсировавшая на экране артериального осциллографа и извещавшая о том, что Кэролайн жива, внезапно распрямилась.

– Электроды! Разряд!

Линия вновь запрыгала по экрану, осциллограф запищал негромко и спокойно. Эллен Кемп вскрикнула, но Вейгерт расслышал, что в этом вскрике не было ни радости, ни надежды. Но и истерики тоже не было.

Миссис Кемп, давно привыкшая к смерти, знала. Как и Вейгерт.

Он быстро набрал на телефоне сообщение и снова ждал.

Через несколько минут линия сердечного ритма снова стала прямой. Доктор Каммингс немного подождала и покачала головой:

– Все. Сестра, запишите время смерти.

Вейгерт действовал стремительно:

– Слушайте меня! Мозг еще жив и будет жить шесть минут после остановки сердца. Несите ее в зал сеансов и подключайте. Быстрее!

Молчание. Все растерянно уставились на него.

– Джордж… – начал было Джулиан.

– Выполняйте! – рявкнул Вейгерт и почти одновременно с ним сестра Кэролайн произнесла:

– Делайте, что он говорит.

Джулиан открыл рот, чтобы сказать что-то еще, и Вейгерту вдруг захотелось врезать по этим идеальным зубам. Удивившись самому себе – он никогда раньше даже не думал о подобном поступке, – Вейгерт повернулся к своему партнеру и прошипел:

– Сэм! – А затем почти неслышно добавил: – Как он умер?

Глаза Джулиана широко раскрылись. Он сразу понял, что это угроза. Удивился ли он тому, что Вейгерт решил угрожать, или сразу стал взвешивать вероятность того, что тот выполнит угрозу? Вейгерту это было безразлично. Сэм сумел обмануть смерть. Возможно, удастся и Кэролайн.

– Выполняйте, – сказал Джулиан.

Камилла мгновенно отсоединила трубки, электроды, катетер и капельницу; Вейгерт и представить не мог, что это можно сделать так быстро. Джулиан сам поднял обмякшее маленькое тело Кэролайн на руки, и миссис Кемп побежала открывать ему двери. Остальные следовали по пятам, но Вейгерт видел только Джулиана и Кэролайн.

В зале сеансов Эйден уже все приготовил, в точности как велел ему Вейгерт. Джулиан на ходу растерянно взглянул на него и положил Кэролайн на кровать. Она еще не успела коснуться простыни, а Эйден уже снял титановую крышку с ее головы и подсоединял к контактам провода. При виде черепа Кэролайн самого Вейгерта пронзило болью: наголо остриженная голова с большим, все еще красным отеком после операции вокруг титановой накладки.

Сколько времени прошло с того момента, как сердце Кэролайн остановилось?

Здесь и сейчас, в этой вселенной, время имело значение.

Экран просветлел и снова стал черным.

Они не успели.

Вейгерт прикрыл глаза ладонью.

И тут Эллен Кемп воскликнула:

– Смотрите!

Экран снова посветлел. Изображение было неярким и нерезким, но все же можно было разглядеть шевелящуюся фигуру. Вейгерт прищурился, чтобы лучше видеть. Он не мог бы поручиться, но вроде бы стройная, с женскими изгибами… Нет, понять невозможно. Изображение замерцало, и экран потемнел.

– Это была она? – плачущим голосом спросила Молли Льюис. – Я так и не разглядела.

– Она, – ответила сестра Кэролайн. – Я знаю. – И повторила: – Знаю.

Каро очнулась на кровати в зале сеансов. Она была растеряна и испугана, как еще никогда в жизни. Она же умерла. Сквозь туман, окутывавший ее сознание, она отчетливо расслышала ужасное слово: «Сепсис»…

И все же она находилась здесь.

Она села на кровати, потом встала. Неловко, как будто долго проболела. Она действительно болела долгое время. Она болела, сама того не зная, всю свою жизнь. Как и все человечество, боящееся смерти и зачастую столь же боящееся жизни.

Но этот страх прошел.

С каждым шагом все увереннее держась на ногах, она направилась к двери зала и открыла ее. За дверью оказался дворик Третьего крыла с его разросшейся клумбой. Стены, окружающие базу, где Джулиан, Джордж и Уоткинс вели свою грандиозную игру. Трава, синее небо и теплый ветерок, пахнущий морем.

И Тревор.

– Вот и ты, – сказал он.

– Естественно, – ответила она и шагнула к нему.

Эпилог

Кайла сидела на временной сцене, возведенной перед сверкающим новым зданием. На площади внизу, сидя или стоя, расположилась огромная толпа. Ей предстояло следующей выступать на церемонии открытия нового исследовательского центра имени Джорджа Дж. Вейгерта. Она совершенно не хотела говорить, тем более в таком обществе.

– Мама, там же будет выступать в голографическом изображении президент Соединенных Штатов! Президент!

– Джулиан… хочет… чтобы выступила… ты, – ответила мать. После инсульта Эллен говорила с трудом и не очень-то уверенно двигалась, но дух, проглядывавший в ее постаревших глазах, был таким же безмятежным, как и в те времена, когда ее тело еще не начало сдавать.

Так что Кайле пришлось согласиться говорить вместо матери. Сначала выступала школьная группа; это был один из пропагандистских ходов Джулиана. Затем появилась президент Эми Тернер Хастингс с поздравлениями; глядя на нее, впору было поверить, что она действительно находится здесь. Затем последовали речи премьер-министра Каймановых островов и других важных персон, некоторые из них оказались очень словоохотливыми. Сейчас Джулиан, все еще энергичный и красивый, говорил об изменениях, которые произойдут в обществе по мере того, как все больше людей ощутят силу сознания, позволяющую творить, делиться, сливаться. Это приведет к усилению эмпатии, упрочению отождествления с планетой, которая питает наши тела, и даст душевный покой.

Над головой Джулиана, прямо в воздухе, сиял голографический текст его выступления.

Не далее как минувшей ночью Кайла навестила счастливую и бодрую тетю Каро, все так же живущую с Тревором Абруццо. Она рассказала тете о новых самоуправляемых алгоритмах, разработанных группой программистов Джулиана.

– Что за новые алгоритмы? – спросила тетя Каро. – Ты уже получила их?

– В моем чипе установлен «Лоррейн».

– Что?

– Так его назвал Айвэн Кайвен. Главный программист. Он дает всем вариантам алгоритмов такие мало кому понятные названия. «Лоррейн» – в честь маминой подруги, которая десять лет назад погибла в авиакатастрофе. Ты, наверно, помнишь ее. Сестра Джулиана.

– Помню, – ответила тетя Каро, но Кайла не смогла понять по выражению лица, что она помнит и думает.

Кайла поудобнее устроилась в своем кресле. Ее мысли уплыли от происходившего. Теплый соленый бриз, дувший с моря, трепал ее волосы. Над головой кружили и кричали чайки.

Ее внимание внезапно сосредоточилось. Одна из серо-белых чаек летела ниже остальных, вероятно потому, что тащила в клюве большую оранжево-желтую морскую звезду, шевелившую лучами. А еще несколько чаек гнались за нею с завистливыми и негодующими воплями.

Кайла не устояла перед соблазном. Она наклонила голову, чтобы спрятать лицо, прежде чем его выражение стало бессмысленным, а затем активировала различные алгоритмы обработки информации ее мозгом, в