«Священные войны» Византии - Алексей Величко

После того как Никита занял Александрию, сдался остров Фарос, где располагалась сильная крепость, и начали присягать на верность Ираклию соседние города. Но в это время в Египте высадился префект Константинополя Воноз с войском, которому удалось разбить отряды Никиты. Пленные были подвергнуты казни, вместе с ними погиб и епископ города Никиус Феодор, давший присягу на верность Ираклию. После этого Воноз направился к Александрии, где Никита организовал оборону, пополнив свою армию местными жителями[635].

Два штурма Воноза не увенчались успехом, и тут произошло событие, которое изменило настроение обеих сторон. В Александрию пришел известный отшельник, проведший на столпе более 40 лет, и предсказал Никите успех их предприятия. Вдохновленные этим предсказанием, восставшие сделали вылазку и буквально разгромили армию Воноза, потерявшую осадную технику и многих командиров. Следствием этого поражения стало то, что командующий флотом Павел занял нейтральную позицию, отказав Вонозу в поддержке его операциям. Делать нечего – Воноз отошел к городу Никиуссе и, сделав еще несколько попыток вернуть инициативу, возвратился в 609 г. в Константинополь.

После этого позорного отступления весь Египет оказался в руках восставших. Несмотря на молодость, Никита в дальнейшем продемонстрировал зрелость ума и умение проникать в существо проблем. Желая привлечь к себе местное население, он освободил на 3 года всех граждан Египта от налогов, а также коренным образом изменил вероисповедальную политику. Заинтересованный в добрых отношениях с Римским престолом, Фока проводил жесткую линию против монофизитов. Никита, напротив, занял примирительную позицию, чем снискал доброе имя среди антихалкидонитов. После этой крупной стратегической победы на сцену выступил уже сын экзарха Африки Ираклий, о котором говорилось выше,[636].

При помощи отца и друзей он организовал морскую экспедицию из Карфагена, причем на флагмане флота находился киот Богородицы, а на реях красовались Ее изображения. Тем самым Ираклий показал всем, что Пресвятая Богородица является Охранительницей их похода. Флот продвигался к столице медленно – Ираклий делал частые остановки на островах, где вступал в переговоры с представителями партий, чтобы заручиться их поддержкой. Но и это время Фока не сумел использовать для организации обороны – скорее всего, от него зримо отвернулись все те, кто вчера радостно рукоплескал узурпатору.

Единственное, на что оказался способен Фока, так это заключить мать и невесту Ираклия в монастырь «Нового раскаяния», возведенный некогда императрицей св. Феодорой. Он хотел иметь у себя заложников, но Ираклия это не остановило. В конце сентября 610 г. полководец восставших вступил со своей армией в Дарданеллы и сделал остановку в городе Абидосе. Там к нему присоединились представители столичной знати – кто успел укрыться от террора Фоки.

Бездействие томило Фоку, и он послал своего брата Доменциола на Длинные стены, но когда тот узнал о прибытии Ираклия в Абидос, то вернулся в столицу. Приск, на которого так надеялся узурпатор, сказался больным и прятался во Влахернском храме, где его охраняла личная дружина. А вскоре прасины, пользуясь отсутствием войск в столице, изменив Фоке, освободили из заточения мать и невесту молодого полководца и доставили их к нему[637].

Теперь восставших уже ничего не сдерживало. Из Абидоса Ираклий направился в Силимврию, где помолился в храме Св. Гликерии. На острове Калонима к нему явился митрополит Кизический и поднес царский венец, находившийся в храме Богородицы в Артаке. 3 октября флот Ираклия достиг Евдома, а Фока с берега наблюдал за противником, не имея сил воспрепятствовать высадке восставших войск. Видимо, он надеялся на неприступность гавани Константинополя, но Приск и прасины внезапно ударили в спину его войскам, и вход в столицу для Ираклия оказался открытым.

Когда об этом стало известно Фоке, он бросился в храм Архангела Михаила, надеясь найти в нем защиту. Но ночью его нашел один сановник, чью жену некогда изнасиловал узурпатор, и выдал Ираклию. В жалком виде предстал 5 октября 610 г. Фока перед полководцем: на нем не было царских одежд, одни лишь лохмотья. «Так-то ты правил государством?» – гневно спросил Ираклий, на что Фока не без жуткой иронии ответил: «Посмотрим, как управишь им ты!»

Не тратя понапрасну слов, Ираклий ударил ногой Фоку и велел того казнить. Немедленно узурпатору отрубили голову и правую кисть, и его труп вместе с телами близких сподвижников Фоки были сожжены на площади Тавра. Позднее такая же участь постигла брата узурпатора Доменциола и некоторых близких слуг[638].

Но свержение Фоки решало только часть проблем. Остро встал вопрос о преемнике на троне, и старый экзарх Ираклий с сыном посоветовали избрать царем Приска, категорично отказавшись примерить на себя царский венец. Ираклий сразу же заявил, что он с отцом лишь освободил Империю от тирана, но не желает бо́льшего. Однако его позиция не нашла сочувствия в Константинополе. Приск, скомпрометировавший себя службой узурпатору и женитьбой на его дочери, а затем изменой тестю, не имел авторитета у столичных жителей и Церкви. Поэтому вечером 5 октября 610 г. Константинопольский патриарх Сергий (610—638), сириец по национальности, единственный законный представитель власти в анархичной столице, известил всех о том, что Ираклий избран на царство, а затем венчал его. Наступила эпоха знаменитой Ираклийской династии[639].

Итак, 5 октября 610 г. Римским императором был избран молодой сын экзарха Африки Ираклий. Скажем несколько предварительных слов о нем. Семейство Ираклия принадлежало к знатному армянскому роду, давно состоящему на византийской службе и пустившему корни в азиатских провинциях. Возможно, это обстоятельство сыграло решающую роль при избрании царя. Уже при императоре Тиверии в царском окружении было много выходцев из Малой Азии, при св. Маврикии их число не могло не увеличиться, а они сами, конечно, сделали выбор в пользу лица, с которым их связывали общие интересы и круг знакомых. Как потомок аристократического семейства, Ираклий, разумеется, был широко образованным человеком, помимо «общих» наук глубоко изучавший алхимию и астрологию. Конечно же, с детства он был научен владеть и мечом. Как рассказывают, страстный охотник, он не раз один на один дрался со львами (в том числе и на арене цирков), неизменно выходя победителем из схватки. Высокий и красивый молодой человек, образованный и храбрый, он стал настоящим символом умирающей Римской империи[640].