Французская мелодия - Александр Жигалин

папки, или разбегаемся без претензий друг к другу.

Повернувшись спиной к Илье, Гришин оказался лицом к лицу с Элизабет.

Та, подняв глаза на полковника, ни слова не произнося, опустила взгляд, что можно было понять двояко: как знак согласия или как нежелание участвовать в происходящем.

— Будь по — вашему, — снял с лица гримасу негодования Гришин. — Но учтите, папки под номерами 2, 3 и 5 вы нам предоставите без дополнительных условий.

— Кому это вам?

— Нам, значит мне. И давайте без уточнений. Ваше дело предоставить архив. Наше — его проверить.

На этот раз Богданову нечем было возразить, и он вынужден был направиться к смотровой яме.

Он уже преодолел три из пяти ступенек, как вдруг, поразмыслив, бросил взгляд в сторону Григория.

— Пусть волкодав ваш отойдёт от двери на пять шагов.

— С какой стати? — поспешил отбиться вопросом Гришин.

— С такой, что пока я буду перебирать коробки, он не вздумал подобраться к сейфу. И вообще, в случае неадекватных действий с вашей стороны, а также со стороны вашего помощника, я буду вынужден закрыться изнутри, откуда выкурить меня не сможет никто. Кроме разного рода секретных устройств, сейф оснащён телефонной связью. Вызвать подмогу не составит труда.

Гришин подал знак помощнику, и тот, отойдя от двери, занял позицию, откуда достичь сейфа можно было, преодолев путь длиною не менее десяти метров.

Спустившись в смотровую яму, Илья до того, как приблизиться к сейфу, пододвинул к лестнице пустую бочку.

Теперь Григорию в случае чего предстояло преодолеть ещё одно препятствие, что шансы на посягательство архива сводило к нулю.

Четыре минуты ушло на открывание замков. Больше, чем в обычной ситуации, и всё потому, что приходилось прислушиваться, а иногда и оглядываться, не подкрадывается ли кто.

Как только похожая на монстра дверь отошла в сторону, Илья, пройдя внутрь, приступил к открыванию второй по счёту двери и огромной, в человеческий рост, решётки.

Открывание и той, и другой заняло больше минуты, после чего, нажав на похожую на жука кнопку, Богданов вошёл в сейф.

Стоило переступить порог, как нежно — голубой, напоминающий лунный, свет озарил помещение от пола до потолка.

«Луч света в тёмном царстве, — вспомнилась крылатая фраза.

«А что, и вправду царство «луча смерти»!».

Задрав голову, Илья зажмурился.

«Столько света?! Зачем? Чтобы придать величественность комнате размером не более пяти квадратов?

Отыскав затребованные полковником папки, начал выбираться наружу, не забыв прикрыть за собой сначала решётку, затем дверь. Притворять основную, а также включать запорные замки не стал, ограничившись введением в действие устройства, которое в случае опоздания с отключением должно было подать команду к возгоранию.

Поднявшись по лестнице, Богданов прежде, чем передать папки Гришину, огляделся.

— И где же ваш специалист?

— Опять вопросы! — принимая документы, подмигнул полковник. — Не надоело?

Преодолев последние ступеньки лестницы, Илья, находясь в недоумении, замер посреди гаража.

Причиной тому стали действия полковника.

Пройдя к столу, тот положил папки перед Элизабет. После чего последовала фраза: «Пожалуйста, Ольга Александровна. Это то, что вы просили».

Две, три, пять секунд потребовалось для того, чтобы Илья смог прийти в себя. Настолько эффект превращения Элизабет в Ольгу оказался непредсказуем, что был потерян не только дар речи, но и ориентация, то, что подчиняет человека в реальном мире реальному времени.

— Ольга Александровна? Полковник, вы что взбрендили? Это же Элизабет.

Не понимая, что происходит Богданов, сделал шаг в направлении стола. Он готов был сделать сколько угодно шагов, лишь бы как можно быстрее получить ответ. Прижатое к затылку дуло пистолета заставило, застыв на месте, обрести позу каменного изваяния.

— Элизабет во Франции, — наполненный иронией голос Гришина разрубил застывшую в ожидании тишину. — Мало того, могу уверить, что даже не догадывается о вашем существовании. Та же, кого вы считали француженкой, есть никто иная, как Ольга Дмитриевна Ленковская, дочь Дмитрия Семёновича Ленковского, коллеги Соколова, того самого, который на протяжении многих лет собирал информацию о «луче смерти». Был момент, когда Соколов чуть было не рассказал ему об архиве отца. Настолько они были близки.

— Подождите, — с трудом переведя дыхание, прервал полковника Илья. — Получается, женщина, которая просматривает архив, к семейству Лемье не имеет никакого отношения?

Не веря ни глазам, ни собственным ушам, Богданов продолжал бороться с рвущимся наружу противостоянием.

— Именно, — с неприкрытой издёвкой в голосе произнёс полковник.

— А как же Ялта, Москва, Питер?

— Единый разработанный мною план, начиная со знакомства в Крыму, куда я отправил Ольгу за два дня до вашего прибытия, заканчивая сегодняшней встречей в баре.

— Ни хрена себе, — выдохнул Илья. — Браво, полковник! Браво! Теперь понятно, почему вы столь упорно пытались заставить меня повторно показать архив. Окажись я на вашем месте, поступил бы точно так же.

Рассуждая вслух, Илья не видел ни направленных на него взглядов, ни пробегающей по губам полковника усмешки. Он будто оказался в огромном без окон и дверей ангаре, где каждое слово, каждый вздох отдавался протяжным пытающимся вырваться наружу эхом. Дышать и то приходилось через раз.

— Так! Подождите!

Неожиданно возникший восторг столь же неожиданно перерос в смятение, заставив Богданова устремить взгляд в сторону наблюдавшей за ним Элизабет — Ольги.

— А как же любовь, постель, секс? Это что, тоже часть вашего общего плана?

— Нет!

Вспыхнувшее румянцем лицо Ленковской предстало перед Ильёй в том виде, который тот привык видеть с момента знакомства.

— Здесь всё по — настоящему. В тот вечер в ресторане я впервые поняла, в какое дерьмо затолкал меня отец. Практически он меня продал. Что касается наших с тобой отношений, то тогда мне было хорошо. Сегодня? Сегодня- больно.

— Теперь понятно, почему предпочла сбежать, не оставив ни письма, ни записки.

— Я приказал Ольге возвратиться в Москву, — подойдя к столу, Гришин опёрся о край. — Как только стало известно, что отношения между вами зашли слишком далеко, появилось опасение, что Ольга, не выдержав влюблённости, может раскрыть секрет замысла. С женщинами такое случается. Провал в обмен на чувства двух любящих сердец. Позвонив Ленковскому, я потребовал, чтобы тот вызвал дочь в Москву. Что тот и сделал.

— Но ведь можно было оставить записку.

— Я оставила у администратора.

— Мне не передали.

Как по команде, Илья и Ольга направили взгляды в сторону Гришина.

— Была записка. Была, — отойдя от стола, хлопнул в ладоши тот. — Человек мой, изъяв конверт, приказал администратору молчать.

— Понятно.

Скрипнув зубами, Илья готов был вцепиться Гришину в глотку.

— Дать бы тебе, полковник, в морду, чтобы в следующий раз знал, как лезть в чужую жизнь. Есть вещи, которые касаются двоих, но никак