Обратный отсчет: Равнина - Токацин

32 день Пустоты, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Камня — Сфен Огня

— Вот как… — пробормотал Айзек, глядя на голограмму — объёмный снимок стеклянной чашки в сетке тёмно-синих «трещин». — А что ещё?

— Ничего, — Гедимин пожал плечами. — Даже не фонит.

— Ничего не греет, не охлаждает и не отражает? — Айзек слегка прищурился. Смотрел он уже не на чашку — мимо неё на озадаченного сармата.

— Ничего. Совсем, — ответил Гедимин. — Даже под сигма-лучом. Прочность возрастает — и на этом всё.

— Плюс прочность, минус прозрачность… — пробормотал Айзек, думая о чём-то своём. — Эффект интересный, но малоприменимый… Чем ты его охлаждал? Криобластером?

Гедимин кивнул.

— Удобно для прозрачных предметов. Пригодится для охлаждения Би-плазмы. Если тонким слоем. Могу отдать бластер в пищеблок — пусть проверят в деле.

Айзек еле слышно хмыкнул, с сомнением глядя на костяные рукоятки у пояса Гедимина. Сармат проследил за его взглядом и недовольно сощурился.

— Что не так? И термо, и крио пора пустить в дело. Они уже две недели отработали без аварий. Даже Вепуат сказал…

— «Даже»? — Айзек невесело усмехнулся. — Что без аварий — это хорошо. Если продержатся до конца месяца — будем думать. Сегодня как раз испытания, растапливание льда, — помнишь про выезд?

Гедимин угрюмо кивнул. Из-за спины Айзека, от монитора, на него подозрительно смотрели операторы-филки. Их командир, Старший сармат, тоже оторвался от приборов на экране и покосился на Гедимина. Сегодня тот задержался в бункере — его смена закончилась десять минут назад.

— Филки уже согласились? Много было нытья?

Айзек хмыкнул.

— Чуть-чуть снисхождения, атомщик. Не все тут — амбалы в крейсерной броне. Каменоломня, минус сорок пять, камнепадная местность, — есть от чего заныть.

Гедимин досадливо сощурился.

— Значит, опять начнётся… — он вспомнил вчерашний разговор, неприязненно покосился на операторов и двинулся к Айзеку. Тот вопросительно хмыкнул.

— Чем сейчас заняты филки? Кроме стрельб и уборки?

— Акклиматизацией, — отозвался Айзек, слегка помрачнев. — К чему ты это спросил?

— К тому, — Гедимин поморщился. — Пора их хоть чему-то учить. Обработке камня. Ковке. Да хоть стекло выдувать!

— Интересно… — протянул Айзек, с сомнением глядя на него. — Неожиданная для тебя идея. Обучение примитивным технологиям… М-да. Надо подумать, атомщик. Пока никого не трогай, а я поговорю с Кененом. Ремесленные навыки… может, они и не помешают.

«Не трогай?» — Гедимин недовольно сощурился, но промолчал — филки у щита управления и так помрачнели и смотрели на него исподлобья. «Самим-то им не скучно по сорок часов глазеть в потолок? Или они спят три четверти суток? Поди разбери…»

…Плотный жёлтый камень звенел под когтями и гулко гудел под ударами кулака — и звук, издаваемый стыками плит, Гедимин не мог отличить от гула монолита. Он кубарем скатился по внутренней лестнице, качнулся от стены к стене, врезаясь в перекрытия всем телом, — и броня, и «бетон» звенели металлом. Гедимин вышел на открытое пространство, посмотрел вверх — над ним зиял чёрный, неосвещённый пролом вентиляционной шахты. Сармат опустил на пол последнюю термочашу и шумно вздохнул. Над колодцем тут же склонилась голова гигантского змея.

— Здесь — всё, — сказал ему Гедимин, положив ладонь на прохладную жёлтую стену. — Все полусферы закончены. Теперь пойдёт устойка.

— Куэнн-работа — всё? — второй Текк’т высунулся из скалы и навис над проломом. — Будут плохие дни. Через два вернёмся. Надо? Будет работа?

«Плохие дни?» — Гедимин запоздало вспомнил, что не сверился с календарём на стене барака. «Им виднее.»

— Будет, — быстро ответил он. — Копать туннели. Мять камень. Делать крышки. Подъёмники. Работы много.

Текк’т протяжно загудел и склонился к сармату, просовывая голову в пролом. Гедимин, подавив дрожь, шагнул в открытую пасть и, обогнув гигантские «клыки», сел на нижнюю челюсть.

— Длинные норы пусты, — прогудел кто-то из Текк’тов. — Отнести обратно?

«Да, склады… Ни песка, ни гравия,» — Гедимин досадливо сощурился — «сам должен был вспомнить!».

— Норы надо наполнить, — сказал он вслух. — Собрать камни. Намолоть песка.

— Холодно, — змей встряхнулся, зазвенев чашуёй. — Жди. Дни Пустоты скоро. Норы наполнятся.

…Гедимин вставил в «термобластер» самую широкую линзу. Пятно жёлтого света скользило по дну ущелья, и вслед за ним поднимались столбы пара. Снег стремительно испарялся, но тут же конденсировался и сыпался обратно — Вепуат еле успевал растягивать «кишку» туннеля, спущенную с холма, по оттаявшей земле. Сугробы по её бокам уже подросли на десяток сантиметров — замёрзший конденсат, не задерживаясь на защитном поле, стекал на них.

— Минус сорок три, — Вепуат, выглянув наружу, радостно ухмыльнулся. — Потеплело!

Гедимин оглянулся на холм. У обрыва уже собрались шестеро мрачных филков в комбинезонах и теперь надевали капюшоны поверх войлочных шапок. Шапки сползали, ремешки то растягивались, то подворачивались. Гедимин угрюмо сощурился и отвернулся. «Я в таком снаряжении тоже не радовался бы. Надеюсь, Альгот придумает что-нибудь с одеждой. Найдёт сырьё…»

«Кишка» вытянулась ещё на пару метров и оборвалась, упираясь в пустоту. Гедимин поднял «телескоп». Глаз он зажмурил не сразу — пару секунд видел, как местность двоится, и белая равнина с далёкой «стеной» обрыва сменяется острыми скалами и каменистыми осыпями. «А отсюда виден тот полезный обвал. Если встать вот здесь и смотреть чуть сбоку. Если прямо — скала загораживает.»

— Отсюда нас прикроют? — спросил он, оглянувшись на холм. Филков у обрыва стало уже восьмеро. Восьмой принёс охапку странных палок, и теперь все, взяв себе по одной, вертели их в руках. Гримасы — у кого опасливая, у кого брезгливая — читались даже по затылочным частям шлемов.

— Гварза, — кивнул Вепуат. — Встанет наверху с «иридой». Откроет нам шлюз, как пойдём обратно. И поддержит огнём, если что. Отдал ему свой «телескоп». Надо их всё-таки сделать побольше. Хотя