Обратный отсчет: Равнина - Токацин

чашками. Гедимин их узнал — одну, с ручками для подвеса, недавно сделал Урджен, другие две, без существенных различий, уцелели с первого занятия.

— Зачем принесли? — спросил сармат, выискивая на стеклянных стенках свежие повреждения. С чашками, похоже, обращались аккуратно — ни одна не треснула, только внутри появились царапины — кто-то отдирал пригар острым камнем.

— Сам же говорил. Забыл? — отозвалась Джагзуу, взяв чашку в руки. — Как стекло сделать прочным? Надо, чтоб остыло. Ну — вот оно. А потом?

Гедимин мигнул. «Верно. Обещал же попробовать его закалить. Вопрос — в чём…»

…Чашку вынимали из печи, придерживая захватами с двух сторон. От рыжевато светящегося стекла шёл жар — Джагулы совались к нему и тут же отшатывались. Гедимин быстро огляделся, прикидывая направление воздушных потоков. «Горячий — вверх, холодный — вниз. Если не ошибся с прозрачностью…» — он опустился на пол и подставил под раскалённую чашку «криобластер». Широкий пучок холодно-синеватого света ударил в потолок, тут же покрывшийся инеем. Чашка больше не светилась, только на её поверхности проступила частая тёмно-синяя сетка. Гедимин ждал стеклянного звона, дождя осколков, но его не было. Ещё секунда — и поверх сетки лёг иней.

Ледяные кристаллы растаяли быстро, но частые тёмно-синие «трещины» так никуда и не делись. Гедимин держал чашку на ладони, осторожно прощупывая стенки. «Чутьё ремонтника» молчало. Он постучал когтем — звон был тонким, пронзительным, даже сармата пробрало ознобом. Он легонько ударил чашку о выступ печи. Зазвенело громче. Сармат жестом отогнал всех от печи и ударил уже с размаху. От стекла отделилась едва заметная белесая чешуйка.

— Огня больше нет, — пробормотал за его спиной Урджен. — Остался камень. Много тут камней…

— Отдашь? — под руку пролезла Джагзуу. Гедимин едва успел кивнуть, как чашка с его ладони исчезла. Ещё несколько секунд её рассматривали, ощупывали и даже прикусывали за края. Гедимин тоже её разглядывал — издалека, на экране сигма-сканера. «Интересно, что стекло осталось текучим. Это не кристаллизация, просто… дополнительные потоки. Прочность возросла, тут не поспоришь…»

…Вторую чашку на улицу вынесли холодной. Грели её уже на месте — под широким лучом «термобластера». Его Гедимин никому не доверил — «светил» сам, пока Джагулы выясняли, высовываясь в продухи, откуда дует ветер. Под очередной его поток подставили чашку, уложенную набок и светящуюся оранжевым. Через секунду она побелела, ещё через пять — начала подёргиваться знакомой синей сеткой. Орнамент лёг чуть по-другому, и Гедимин, взвесив её на ладони, настороженно сощурился. «Эта хуже первой. Всё-таки ветер был слабый…»

…Осколки третьей чашки выловили из дымящегося ведра. Чашка была подвесная — та, которую сделал Урджен. Теперь он мрачно разглядывал осколки.

— Переплавишь, — сказал Гедимин, недовольно щурясь. Что чашку в воду совать не стоит, он сказал перед «экспериментом» три раза — даже кто-то из Джагулов успел согласиться. Теперь они стояли над ведром и переглядывались.

— Сильный холодный ветер, вот что, — задумчиво «подвела итоги» Джагзуу. — Или ледяное око. Ока нет. С ветром проще. Хватит смотреть, Урджен! Давай плавить. Эти куски — не испорченные? Смешать с шихтой — всё будет как надо?

…Пока Джагулы превращали стеклянный пузырь в конус, к ним заглянул Вепуат, вопросительно хмыкнул, протянув руку к «закалённой» чашке, и после кивка Гедимина унёс её к своим. Сармат видел из-за его крылатой спины, как Сэта с опаской разглядывают странный предмет, касаются стекла — и тут же отдёргивают руки и прижимают уши. «Любопытно, что стекло не взорвалось,» — думал он, вполглаза присматривая за Джагулами. «Какие там были стихии? Когда охлаждаешь на воздухе — наверное, Ветер… и Лёд? А когда бластером — Лёд и… Лучи? Если нагрев — это Огонь, а само вещество — Камень… или Металл? А, Маккензи их разберёт! Равнинный сопромат, sa hasu…»

— Какая стихия? — спросил Гедимин, протянув сетчатую чашку Урджену. Джагул озадаченно рявкнул.

— Камень. Огонь ушёл. Остальные тоже.

— Это плохо? Повлияет на прочность? — спросил Гедимин.

— С чего бы Камню не быть прочным, — пробормотал Урджен, глядя исподлобья. — Себе оставишь?

— Забирай, — ответил Гедимин, отгоняя мысли о местной физике. «Себе — сделаю ещё несколько. Странное явление. Надо его проверить.»

…Пока Гедимин выдувал из стекла образцы, Вепуат ушёл на склад за шихтой. Вернулся он нескоро и в дверь протискивался боком — перья встали дыбом.

— Вот, — буркнул он, протягивая сармату миниатюрную каменную призму. Граней у неё было шесть, и на каждой кто-то старательно вырезал ромб. Гедимин машинально сравнил их, приложив коготь, — расхождения в размерах составляли доли миллиметра.

— Что это? — спросил он, думая, что над «цацкой», если она вырезана без земных или Куэннских инструментов, кто-то очень постарался. — Где взял?

— В Шакхе, — буркнул Вепуат. — Носи с собой. Бусы Скогнов я возьму себе — завтра пригодятся. А тебе надо это. Дай я прикреплю…

Гедимин молча смотрел, как очередную «цацку» прикрепляют к его броне и убирают под слои обшивки. Там, в маленьких скрытых нишах, уже было несколько памятных знаков — невидимое ожерелье, привезённое с Земли. «Ромбовидные грани и ромбы поверх… Опять Асгаан?»

— Лучше давай сюда шихту, — угрюмо сказал он.

— Осталось немного, — вздохнул Вепуат, развязывая мешок. — До конца месяца хватит — если на занятия. А потом пойдём раскапывать снег. Я бы и сейчас сходил, да Айзек против.

— Джагулы строят свою мастерскую, — Гедимин невесело ухмыльнулся. — Что они там будут плавить — не знаю. Если только наворовали из цеха. Не замечал такого, но — кто их знает.

— Я бы заметил, — Вепуат покачал головой, заталкивая под перья высунувшийся глаз на стебельке. — Быстро они перенимают новшества. Кто как, а я не ожидал.

Гедимин угрюмо кивнул.

— Пора учить филков. А то все освоят, кроме них.

Часть 33

32–39 дни месяца Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Камня — Сфен Огня — Сфен Камня — Сфен Воды