Пороки и их поклонники - Татьяна Устинова

– Почему… ваш?

– Тогда чей?

– Ейный.

– Чейный – ейный? – уточнил Архипов.

– Манькин.

Манька, подумал сообразительный Архипов, должно быть, и естьМария Викторовна Тюрина, поразившая его сегодняшнее воображение. Ах, нет, ужевчерашнее.

А вот это – то, что на полу, – родственник Марии Викторовны.А может, обычный жулик, которого Архипов “накрыл”.

Тинто Брасс “накрыл”, если уж быть справедливым до конца.

– Как тебя зовут?

– Меня? – По куриной шейке прошла приливная волна, вздрогнулострый кадык.

– Тебя.

– А… это… Юрий.

– Гагарин?

Юнец опять затеребил ногами в грязных башмаках и отдернулголову от подсунувшегося Тинто.

– Слушай, Юрий Гагарин, – сказал Архипов терпеливо, – я тебяв отделение сдам в два счета! Тут у нас что такое? Тут у нас кража со взломом?Это хорошее дело – кража со взломом! На тебя, урода, все кражи, какие толькопроизошли в районе с девяносто восьмого года, повесят, и сядешь ты лет на семькак минимум. Я ж тебя с поличным поймал!

– Я не крал! – заскулил юнец. – Ничего не крал я!

– И дверь тоже не ломал?

– Дверь открыта была!

– Как тебя зовут?

– Макс!

– Фамилия?

– Хрусталев!

– Макс Хрусталев – шикарно, – оценил Архипов. – Откудаприбыл?

– Из… Сенежа.

– Где это?

– Где Литва.

– Литва-а? – удивился Архипов. – Ты, выходит, иностранец,Макс?

– Да уберите вы ее!

– Фу, Тинто!

– Не иностранец я! Сенеж с нашей стороны! Не с той!

– Ты профессиональный жулик? Вор в законе?

– Я не жулик!! Як… родственнице! К Маньке! А ее нет! А дверьоткрыта! А тут вы со своим… со своей!

– А… Манька? – быстро спросил Архипов. – Родственница твоя?Она знала, что ты должен прибыть с визитом? – Чего?

– Того! Ты без предупреждения приехал?

– Ну да! Я же и говорю! Дверь открыта была! Я звонил. Никтоне открывал. Я дверь подергал, а она открылась! Я думал, может, спит Манька, адверь забыла запереть! И вошел! А тут вы!

Архипов немного подумал. Рассказ звучал убедительно. Начлена секты “Звездные братья” или “Сестры Иеговы” юнец не тянул. Хотя кто ихзнает, членов-то…

– Покажи билет.

– Чего?!

– Покажи мне билет на поезд. Или ты из своего Сенежааэропланом Добирался?

– Нету у нас никаких… планов, – пробормотал юнец и полез вкарман замызганной куртчонки. – Зачем билет-то?! Сказано, не жулик!

Билет нашелся, и Архипов внимательно его изучил.

Юнец с ненавистью посмотрел на непринужденного Тинто Брасса,и потом – с такой же – на Архипова.

– А что? – вдруг спросил он убито. – Манька тут… не живетбольше?

– Манька – это Тюрина Мария Викторовна? – Архипов сунулбилет в карман джинсов.

– Ну да.

– Еще утром жила тут.

– А вы… кто? Ейный муж, что ли?

– Я ейный сосед, – представился Архипов, – Владимир Петровичзовут меня. Неудачно очень ты прибыл. У Марии Викторовны тетушка умерла, а самаона как раз сейчас на работе. Так что придется тебе на лавочке дожидаться. Уметро. Квартиру я закрою.

Юнец моргнул. У него был вид человека, который из последнихсил брел до убежища и добрел, а оказалось, что это никакое не убежище, а грудапустых коробок, издалека казавшаяся домом. Архипов решил, что он сейчасзаплачет.

Сочувствовать юнцу ему не хотелось. Ему вообще ничего нехотелось – только бы убраться отсюда обратно в собственную жизнь, в собственнуюпостель и перестать играть в Робин Гуда.

Хватит пока. Для одной ночи даже слишком.

– А можно я тут посижу? – спросил юнец умоляюще и носомшмыгнул умоляюще. – Я, ей-богу, ничего не трону! Ничегошеньки! Я прямо тут…посижу, и все. Можно, а?

– Нет, – буркнул Архипов, – нельзя.

Юнец несколько секунд смотрел на него, а потом тяжелозавозился, поднимаясь.

– Может, вы за мной последите, а я посижу?

– Я не стану за тобой следить.

– А ваша собака… не может последить? – Видно было, что емуочень не хочется на лавочку у метро.

– Моя собака сейчас вместе со мной пойдет в мою квартиру, имы ляжем спать. Предупредил бы Марию Викторовну заранее, и ты бы спать лег.

– Да не мог я ее предупредить!

– Почему?

– Потому что не мог!

“Кто открыл дверь? – думал Архипов. – Или она сама забылазапереть, когда уходила на работу?”

– Где твои вещи?

– Все на мне! – огрызнулся юнец. Архипов посмотрел.

– Не густо.

– Мне подходит! Сам небось ва-аще голый! – Теперь, когдалавочка у метро стала неотвратимой реальностью, он хорохорился.

Архипов и вправду был в одних только джинсах и теперь сильномерз, так что волосы на руках стояли дыбом и кожа собралась мелкими пупырышками.

– А в подъезд ты как попал?

Юнец с шикарным именем Макс Хрусталев сделал вид, что нерасслышал. Слышал, слышал, а теперь внезапно перестал.

– Я спрашиваю, как ты попал в подъезд?

– Через дверь.

– А Гурий Матвеевич, конечно, решил, что ты почтальон илислесарь из жэка. Да?

– Не знаю я никакого Матвеича…

– Ты как в подъезд попал? – душевно спросил Архипов идушевно же положил юнцу руку на локоть. Локоть был острый и угловатый, весь какбудто составленный из палочек и спичечек. Ладонь Владимира Петровича – ширераза в четыре.

– В окно! – выпалил юнец, дернул локоть и от этого движенияповалился прямо на Архипова. Тот поморщился и, дернув за куртчонку, придалтощему телу вертикальное положение.

– Под носом у Гурия Матвеевича лез?

– Я подождал, пока он заснет! – закричал Макс и, кажется,всхлипнул. – Я долго сидел! Я под окном сидел! А он все не спал! Он все чайпил, зараза!