Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни - Александр Оганович Чубарьян

В свое время были утверждены приоритетные направления развития отечественной науки, среди которых ни гуманитарной, ни социальной областей знания не оказалось. Сохраняется такая тенденция в ряде структур и теперь: лично приходилось сталкиваться с ее проявлением, когда работники министерств, несмотря на наличие интересных гуманитарных проектов, говорили, что это, мол, не приоритетное направление и, соответственно, выделение денег на проведение таких работ «затруднено».

Потому мое согласие на вхождение в состав Попечительского совета РНФ и мои надежды были связаны еще и с тем, что, может быть, через новый фонд удастся усилить интерес к гуманитарным и социальным наукам. Кстати, в начале деятельности фонда, при утверждении его классификатора, эти области знания были объединены в одно направление. На заседании совета я настаивал, что это две самостоятельные научные дисциплины, и обе они нуждаются в поддержке. Вопрос о роли гуманитарных знаний всегда стараюсь отстаивать на всех уровнях, в том числе как научный руководитель проекта концепции нового учебника истории, кроме того, писал об этом руководству страны. В ходе заседаний РНФ, на которых обсуждался состав экспертных советов, очень порадовало, что в них вошли представители как гуманитарных, так и социальных наук.

– Какие еще вопросы стали главными в ходе обсуждения формирования и деятельности экспертных советов Фонда?

– В первую очередь, вопрос о критериях оценки. Здесь есть важный дискуссионный момент: известно, что в последнее время у нас в стране наблюдается увлечение наукометрией. Хотя многие при этом высказывают к ней скептическое отношение. Согласен с позицией, обозначенной по данному вопросу в одном из недавних интервью председателем Попечительского совета фонда: далеко не все оценки научных работ исчерпываются подобными методами. Они нужны, но как «грубый» формальный фильтр в самом начале процесса экспертизы. Первоначально при обсуждении на заседаниях фонда речь шла о необходимости соответствия двум критериям – индексам по Scopus и Web of Science, что для гуманитарного знания довольно затруднительно. Как известно, переводы с русского языка на английский в гуманитарной сфере есть, но объем их небольшой. Кроме того, не все они фиксируются, не все публикуются в зарубежных журналах. Отчасти в этом есть и наша вина…

Порадовало, что после обсуждений на итоговом заседании Попечительского совета в числе критериев оценки качества работ кроме вышеназванных двух появился и РИНЦ, в котором представлены многие гуманитарные знания и общественные науки. Еще большее удовлетворение вызвало то, что фонд при проведении экспертизы также согласился учитывать не только статьи, но и монографии, которые для нашей области гуманитарных знаний могут являться одной из главных составляющих.

А в более общем плане хотелось бы отметить, что ориентация только на публикации в определенных зарубежных журналах ведет к явной недооценке российских ученых, особенно тех, кто избран во многие университеты и академии мира, и книги которых изданы за рубежом.

– Вопрос экспертизы всегда носит острый характер. Кто, по вашему мнению, должен входить в состав экспертного пула РНФ?

– Формированием экспертных советов по конкретным дисциплинам занимается не Попечительский совет, а руководство фонда и его экспертный совет. Каждый член совета мог предложить до 10 экспертов по своей дисциплине. Их отбор идет по определенным критериям. С моей точки зрения, это должны быть абсолютно независимые люди, представляющие все наше академическое сообщество, имеющие высокий престиж в стране и за рубежом.

– 11 марта завершился первый конкурс, объявленный РНФ. Как вы оцениваете его итоги?

– Об официальных итогах пока говорить не могу, но конкурс подтвердил то, что я и предполагал: значительное число заявок составили гуманитарии и представители социальных наук. Такая их активность в определенной мере объясняется тем, что они все-таки считают себя несколько «обойденными» в финансировании своих исследований.

Как директор института я подписывал заявки, которые подавались на конкурс. Должен с сожалением отметить, что тематика многих показалась мне очень узкой. О чем я и сказал коллегам… Но в том и состоит одно из главных достоинств созданного фонда, что он открыт для любых заявок: в его работе очень важна транспарентность. Узкие ли, широкие темы – подавайте! Нельзя сдерживать инициативность ученых. Они должны понимать, что данный фонд – для них. А уж дело экспертов – отобрать лучшие заявки для дальнейшего финансирования.

– Какие рекомендации вы давали претендентам на получение гранта РНФ?

– Никаких рекомендаций я коллегам не давал. В определенных случаях старался деликатно сказать о том, что тема хорошая, но очень узкая… Есть и еще один важный моральный момент. В принципе, не возбраняется подать заявку на любую тему. Но если это тема, которой ученый занимается всю жизнь, разрабатывает ее в институте, за что, собственно, и получает регулярно зарплату, думается, не совсем этично заявлять ее же и на получение гранта.

С этой же проблемой связана важная особенность деятельности РНФ – он нацелен на приоритеты, на инновации. Фонд не должен поддерживать науку вообще. Потому одна из рекомендаций претендентам на будущие гранты фонда: в первую очередь, умейте выделять важные темы и проблемы в своих областях знания. И второе – определять соответствие заявленной тематики мировым стандартам. Приведу примеры из гуманитарной области. Последние несколько лет в мире получила широкое распространение так называемая глобальная история – история взаимосвязанности стран, народов, континентов. По этой теме издаются десятки журналов, проходят мировые конгрессы по глобальной истории. Мы сейчас выпускаем шеститомник всемирной истории (первые 4 тома уже вышли). Другой пример направления для перспективных исследований – образ России в разных странах и на разных континентах. Проблема эта весьма широкая. Одну из предложенных тем я рекомендовал коллегам в нашем институте рассмотреть, и, например, такую ее часть, как африканизация Европы. Кто-то скажет: малоинтересно. Отнюдь. Передвигаясь сегодня по миру и приезжая, например, во Францию, Италию или Германию, вы видите, как велико там количество выходцев из Африки, что и демонстрирует происходящие серьезные перемены…

Еще одна очень актуальная тема, по которой, кстати, было подано несколько заявок на конкурс, – античность Причерноморья: античные города, новые раскопки и пр. Весьма перспективное направление. Далее. В ходе работы над учебником истории мы столкнулись с темой революции. Думаю, весьма интересно было бы посмотреть, какой смысл имели революции, в частности французская, английская, да и русская, для мировой истории и т.д. Другая интересная вещь – культурное взаимовлияние различных стран. Сейчас культура вообще выступает на первый план: есть, например, мнение, что следующий век будет веком лингвистики, которая приобретает сегодня все большее значение. Как и когнитивные методы исследования. Я сам большой сторонник этого направления, был одним из инициаторов создания на базе РГГУ центра по когнитивным исследованиям. Еще один важный