Роман без героя - Александр Дмитриевич Балашов

И Бергман коротко хохотнул.

– А ты, я знаю, знаю, неслух, – шутливо погрозил Бергман Игорю Васильевичу, – всё на свою тему, бесперспективную и безденежную, увы, тему одеяло тянешь… Стволовые клетки – это звучит гордо. А что там в твоей умной головушке забродило – так это фэнтези от перенапряжения. Выпей, Игорь, как говорит аспирант Чуркин, «на расслабоне» – и удали из своего мозгового процессора всё, что мешает стволовым клеткам. Ты меня понял, дружище?

Волохов отодвинул от себя стакан с виски и спокойно, как уже давно для себя решённое дело, сказал:

– Михаил Исаакович, я выхожу из темы. Уверен, что мы вот-вот начнём биться лбом о стену. Ведь впереди – тупик.

– Это стволовые клетки – тупик? – воскликнул Бергман так, что обернулись коллеги, сидевшие в большом колонном зале за дальними столиками. – Побойся Бога и Минобрнауки! Такие ошеломляющие результаты – это «тупик», по-твоему?

– Тупик, – упрямо повторил Волохов. Потом залпом выпил виски и по-английски, не прощаясь, удалился из благородного собрания.

…Ещё задолго до того, как российская пресса раструбила, что известные актёры, решившиеся получить вторую молодость с помощью стволовых клеток младенцев, умерли от скоротечного рака, Игорь Владимирович призывал руководство «шарашкиной конторы», как он называл своё НИИ, по выражению самого Волохова, «наглухо и без срока давности», закрыть эту «перспективную тему». То есть закрыть «не до лучших времён», а навсегда, как опасную для жизни пациентов. Теория, считал он, не выдержала главный экзамен – экзамен самой жизнью. Но авторитетному Михаилу Исааковичу Бергману, у которого и в прошлую эпоху утопических идей, и нынешние времена идейного вакуума, всегда «там, на самом верху», были влиятельные связи, удалось доказать, что к смертям известных русских актёров стволовые клетки не имели «ровным счётом никакого отношения».

– Себе, Миша, не соврёшь, – тогда сказал ему Волохов. – Ты же лучше меня знаешь причину. Биосфера не приняла такую методу. Не с клетки нужно начинать, которая умирает от подобного насилия над генетикой.

– А с чего же, по-твоему?

– С Атмана.

– Это с души, которая, кажется, так называется в индуизме? Так, что ли? – не скрывая сарказма, парировал Бергман. – Слышали мы эти сказки ещё в прошлой формации, когда считалось, что Бога нет, а есть только правящая партия. Идея! Пусть и утопическая. Атман, так сказать. И этот Атман – вечен. Плодотворная идея, мол, бессмертна. Это только тело подвержено рождению и смерти. А для Атмана, дескать, тело – второе дело. Ведь Маркс умер – атман его, марксова идея то бишь, жива… Тело Ленина умерло, труп его, доказывая реальность этой мысли, по сей день лежит в мавзолее, в центре Москвы, а идея, – что бы так же вечно жила моя мама! – жива… Гитлер весной 45-го сдох, а его человеконенавистнические идеи сегодня дали такие пышные всходы, что я, пожалуй, готов поверить в любой твой бессмертный атман.

Михаил Исаакович вытер большим клетчатым платком вспотевшую загорелую лысину, которая всегда потела при волнении своего хозяина, и закончил тираду:

– Только вот, гражданин альтруист, я готов поддержать тебя на учёном совете, но, боюсь, к этому не готов сам совет.

– Я докажу… – начал было Волохов, но академик перебил его.

– Я – это «эго». Центризм только хорош для политических партий. Эгоцентризм в российской науке не приветствуется, дорогой мой.

Волохов прикусил язык, чтобы не послать своего бывшего коллегу куда подальше, но только процедил с обидой в голосе:

– С познания своего Я, с поиска высшего ЭГО, духа, души своей, божьей искры только и начинается настоящая наука. Недаром индусы до сих пор утверждают: «Познай себя – познаешь и мир».

– А много ли заказчик заплатит за поиск «высшего Я»? – рассмеялся Бергман. – Вот в чём гамлетовский вопрос, а не в извечной риторике – быть или не быть? Короче, откажешься от стволовых клеток и разработки именно этой темы в поиске омоложения жизни, считай что двадцать лет твоей научной жизни – коту под хвост. Минус госпремия, звание академика, руководство в НИИ, созданном для тебя и под тебя… Выбирай, друг мой Игорь.

Последнее предложение коллеги и бывшего единомышленника было лишним. Волохов уже давно выбрал идею Атмана, как единственно верный, по его внутреннему убеждению, путь в поиске не только продления жизни человека, но и истинное направление к бессмертию человека в земной биосфере.

К своей новой научной тематике, под которую ни правительство, ни спонсоры, как он понимал, не дадут ни копейки, он окончательно даже не пришёл – прилип! – во время посещения Непала. Королевство расположено в центральной части Гималаев, граничит с Китаем и Индией, с древнейшими на Земле цивилизациями. Поездка в Непальский геронтологический Центр, расположенный в Катманду, была оформлена как «обмен опытом» между непальскими, индийскими, китайскими и русскими геронтологами». Бергман под № 1 поставил в списке делегации фамилию Волохова.

– Так в Непале, как сказано в энциклопедии, все говорят на непали, на своём языке, на котором у нас никто ни гу-гу, – сказал тогда Игорь Васильевич.

– Мы едем к тем людям, которые лучше нас с тобой, Игорь, говорят по-английски, – ответил Бергман. – Так что за языковый барьер не переживай.

– Но ведь там не занимаются проблемами стволовых клеток, – возразил всегда настроенный на полемику Волохов.

– Но там живут до 100 лет и больше, – возразил Бергман. – Это – аргумент?

– Это аргумент, – согласился Игорь Васильевич с руководителем. К тому же мы едем по приглашению самого короля Непала и королевского научного Общества.

В этой поездке, в которую он всё-таки поехал вместе с Бергманом и группой молодых учёных-геронтологов, Волохова, что называется, осенило. После встречи с Брахманом, которая оказалась сакраментальной, в трёхзвёздочном отеле Катманду Игорь Васильевич воскликнул: «Эврика!». Теперь он был уверен, что, наконец-то, нашёл свой путь. Там же, в этом чертовом Катманду, «городе магов, йогов и шарлатанов», как говорил Бергман, он под окном своего одноместного номера впервые увидел застывшую фигуру Серго посланника. Тогда он его называл «Серым кардиналом». Человек, одетый во всё серое, часами стоял внизу, уставившись в одну точку. И этой точкой было окно номера профессора Волохова.

Непальское королевское научное общество встречало русскую делегацию по-королевски. Программа была перенасыщена встречами, экскурсиями, поездками к знаменитой Джомолунгме, к монахам старинного монастыря, вырубленного в одной из гор древних Гималаев. Правда, самая креативная экскурсия в один из горных тоннелей, где им обещали показать тела йогов, которые, якобы, находились там уже тысячу лет и оживут, когда наступит время «Ч», и в эти засушенные мумии вернутся их атманы.

Доктор Сикхарт, почётный профессор трёх европейских университетов,