Когда погаснет лампада - Цви Прейгерзон

Нет, эта женщина не склонит головы даже перед смертью. Ее пронзительные вопли далеко разносятся над замершим полем, от них дрожит горизонт и вибрируют голые ветви тополей. В конце концов Хая-Сара выхватывает хлыст из рук оторопевшего немца и замахивается на него сама. С честью уходит из жизни эта толстуха. Несколько выстрелов обрывают слитный поток ее ругани. Эсэсовец брезгливо вытаскивает хлыст из мертвых рук старухи и ногами сталкивает труп в яму. Хая-Сара Берман падает вниз, но падает в одежде, непобежденной.

Она оказалась единственной, кто отважился на протест. Все остальные торопливо раздеваются — в том числе Мириам Левитина и ее дочь Лия. Их тоже видим мы в последний раз в этом рассказе. Видим молодое лицо Мириам и ее седые волосы. Мать, жена и домохозяйка, всю жизнь выбивавшаяся из сил во имя детей и семьи. Вот и сейчас, на краю рва, нет страха в ее сердце — оно до краев затоплено материнской жалостью и отчаянным желанием облегчить смертную минуту больной дочери. Голые стоят они над страшной ямой.

— Мама! — зовет Лия, и Мириам обнимает ее, прикрывает от страха и от предсмертной горечи.

Лишь выстрелы палачей разрывают эту крепкую связь, разрывают вместе с жизнью.

В последней группе реб Довид, Нехама и Беломордик. Завернувшись в талес, мелкими шажками приближается к смерти старый резник. Громким голосом читает он «Шма», свою предсмертную молитву. Звучит и благословение, дозволенное к произнесению вслух лишь во время Судного дня. Нехама не отходит от старика, верит в защитную силу его молитв.

Старый резник молится с воодушевлением, весь отдаваясь молитве. Слепые глаза его устремлены в небо, он ощущает себя сейчас представителем всего народа Израиля, ведомого на плаху.

— Раздеться! — раздается у самых его ушей, и грубая рука палача сдергивает со старика белый талес.

— Давайте, я помогу вам, реб Довид, — мягко говорит Нехама.

Она помогает старику раздеться и раздевается сама. И вот он, последний миг. Толчок. Потрясение. Темнота.

Но что это? Чудом пули минуют служку Беломордика. В чем мать родила, он продолжает стоять на краю рва, сжимая в руке коробку для пожертвований.

— Пожертвование спасает от смерти… — шепчут его губы. — Пожертвование спасает от смерти…

Это последние слова, прозвучавшие в тот день на краю оврага. Возможно, в их произнесении и заключалась роль служки Беломордика в этой жизни. Гремит еще один выстрел, на этот раз точный. Служка падает в овраг на груду залитых кровью тел.

Полицаи разбирают лопаты и кое-как забрасывают трупы землей. Эсэсовцы шарят в вещах убитых, перетряхивают одежду, ищут ценности. Темнеет, опускается вечер. Петер Мейгерт садится в кабину, остальные убийцы забираются в кузов. В горячке работы Мейгерт не успел пообедать. Машина везет его прямиком в офицерский ресторан при гостинице. Там по-прежнему вкусно пахнет тушеным мясом. Мейгерт заходит в зал, садится за мраморный столик. Симпатичная официантка Полина в кружевной наколке и нарядном переднике подходит обслужить уважаемого клиента.

Ким спит на кушетке в горнице дома Фейгиных. Наверху в укрытии лежат две женщины и две девочки. Глаза Тамары открыты. Ее не покидает ощущение, что она и в самом деле слышала голос своего приятеля.

Женщины перешептываются в темноте. Разгорается спор. Во всем виновата непоседливая Тамара. Ей вздумалось спуститься в комнаты, и она требует от Песи разрешения. Вот ведь безумная коза! Фрейда Львовна протестует. Это опасно! Женщина упрекает Тамару в легкомыслии, а с нею и всех других неразумных девчонок, не знающих, что такое дисциплина и уважение к старшим.

Тамара никогда особенно не любила тетю Фрейду. Она пропускает мимо ушей ее упреки и нотации. Слава Богу, у девочки есть проверенный временем подход к сердцу бабушки Песи. Она продолжает настойчиво уговаривать бабушку, пока та не сдается. Фрейда Львовна возмущенно поджимает губы: ну и воспитание! Если так баловать детей, то в итоге они перестают слушаться вовсе, хоть ты кол им на голове теши!

Девочка бесшумно открывает хорошо замаскированный проход и выползает наружу. Затем она тихонько спускается в комнату. Здесь повсюду следы фашистов. Тамара бросает случайный взгляд на кушетку и замирает. Кто-то лежит там. Ой, это и в самом деле Ким!

Ким спит так уютно, что все вокруг него кажется спящим. Тамара присаживается рядом и смотрит на лицо мальчика, на его длинные ресницы. Во сне он кажется ей совсем маленьким, намного моложе нее. Теплая волна почти материнского чувства поднимается в Тамариной груди.

Парень просыпается и видит перед собой серьезные глаза Тамары.

— Все-таки пришел? — спрашивает она и поправляет волосы инстинктивным женским движением.

Ким встряхивается и садится на кушетке. Его губы опухли от сна.

— Тамара! А я думал, что не найду тебя дома!

— Ты, наверно, проголодался. Сейчас поищу что-нибудь.

Пошарив в плите, она извлекает несколько холодных картофелин и простоквашу.

— Ешь!

Пока парень жует, Тамара рассказывает о последних событиях. Гибель дедушки, «регистрация». Вдруг она вспоминает, что столь долгое отсутствие может встревожить бабушку.

— Жди тут, я сейчас вернусь, — говорит она и исчезает.

Тамара легко взлетает на чердак, протискивается в укрытие и быстро рассказывает бабушке о том, что нашла внизу Кима. Она хочет привести его сюда, в безопасное место: не бросать же мальчика одного! Фрейда Львовна протестует: здесь и без того слишком тесно. Запасы еды ограничены. И помимо всего прочего, нехорошо помещать молодого парня в компанию четырех женщин.

У красавицы Раи тоже есть свое мнение. Она немного знает Кима Вортмана. Он смелый парень, который может оказаться полезным. Наконец Песя принимает решение. Пока еще рано показывать укрытие Киму. Но если он и впрямь хочет помочь, то было бы неплохо выяснить, что происходит сейчас снаружи. Пусть выйдет в город, пусть узнает, что случилось с теми, кто попал на площадь. И вообще, нужно понять, могут ли они уже покинуть укрытие.

Тамара снова спускается к Киму и передает ему просьбу бабушки.

— Когда вернешься, стукни пять раз, — говорит она. — Три коротких и два длинных.

Ким выходит в город и через некоторое время возвращается с дурными вестями. Все евреи, что были на площади, расстреляны в овраге за свинофермой. Ужас охватывает спрятавшихся женщин. На этот раз Киму разрешено присоединиться к ним. Он поднимается в укрытие. Темно на чердаке — ни лампы, ни свечи. Парень ложится наместо Тамары, девочка пристраивается рядом с Песей. Говорят шепотом. Ким рассказывает, что видел в городе.

Итак, многие евреи Гадяча безжалостно умерщвлены. Понятно, что такая же участь ожидает и остальных. Тамара пользуется случаем, чтобы известить взрослых о решении — своем и Раи. Они переоденутся украинками и уйдут из Гадяча. Совершенно ясно, что на чердаке долго не просидишь. Как оставаться незаметными? Где доставать еду? Никто не знает, сколько еще времени продлится война. Говорят, что немцы захватили Киев, Москву и Ленинград. Нет-нет, они с Раей должны уходить. В Гадяче все знают об их еврействе, а в другом городе будет иначе.