Интимная история человечества - Теодор Зельдин

предположениями, обогащенными случаями из жизни и приметами, которые они пересказывают друг другу». Размышляя о том, каким может быть решение современных женских проблем, она отвечает, словно машинально, рефлекторно: «Мы должны бороться». Но затем быстро добавляет: «Я бы боролась, только если бы у меня были силы на это, но на самом деле мне не хочется, потому что у нас ничего не получится».

Затем Анн Поро попыталась решить проблему неуверенности в себе, стараясь завоевать уважение людей, которых уважала сама. «В работе мне не хватало профессионального признания». Кратчайший путь, дело, которое автоматически дает престиж и ощущение того, что она обрела искомое, нашлось само: как редактор книг по искусству, она влилась в водоворот модных людей, обменивающихся восхищенными признаниями. Теперь она думает, что совершила ошибку: это было поверхностное решение. Загвоздка была в том, что за тобой постоянно следили другие, постоянно осуждали, нужно было всегда быть остроумной, не говорить глупостей. Это была борьба с новой формой угнетения, нехваткой времени сделать все, что нужно. Это подходит только тем, кто не может жить без постоянного движения и кто без телефона чувствует себя словно в фильме ужасов.

«Но я другая. Мне действительно нужно побыть одной». Сейчас она переехала в загородный коттедж в полутора часах езды от своего офиса, который посещает всего пару дней в неделю. Окруженная цветами и птицами, она может работать по десять часов в день без устали, или, по крайней мере, уставая, но не так: нет того постоянного раздражения, которое вызывает присутствие людей вокруг. Она может любоваться садом и старается быть приветливой со своей семьей. Всю необходимую мотивацию она получает за несколько дней в Париже, а затем возвращается в кокон, к деревьям.

Однако эти пасторальные удовольствия ее немного беспокоят: они кажутся эгоистичными. Иногда она думает, что, когда видишь, что все не так, как должно быть, можно только закрыть глаза, но это редко получается на сто процентов. Идея все переосмыслить, провести генеральную уборку в хаосе мнений, по ее словам, требует высокого интеллекта, которого у нее нет. «Если бы представился шанс сделать это, я бы хотела, но не стала бы провоцировать сама. Задавать вопросы, пристально себя анализировать утомительно. То же самое можно сказать и о том, как справляться с неожиданностями. С близкими людьми тоже приходится относиться к себе критично, но уже не так сильно». Когда ей было двадцать, ей комфортно жилось в мире непредсказуемости, но сейчас знакомство с новыми людьми утомляет. Ее работа предполагает это, приходится вносить коррективы каждый день. Какое облегчение возвращаться домой к тем, с кем у тебя есть что-то общее. «Новизны мне и так достаточно на работе, мне хватает. Дома я могу вернуться к более глубокой стороне жизни, отойти от борьбы за совершенство, вернуться к легкой дружбе, провести целый день за готовкой, чтобы выразить свою любовь». Творчество, утверждает она, выходит за рамки ее устремлений; было бы достаточно не раздражать окружающих и ладить со своим мужчиной.

Дома она делает противоположное тому, чем занимается на работе. В Париже она запускает парижские фейерверки и мчится обратно в деревню, чтобы убежать от падающих искр. Современная жизнь – это жизнь в двух мирах.

То же относится и к редактору журнала Glamour. Интерес к культуре, самосовершенствованию и достижениям – проявления сильной личности – уравновешивается неопределенностью. Анн Шаброль сурова по отношению к известным людям, у которых берет интервью. Им никогда не позволено заранее знать, что напишет о них журнал. Единственным исключением из этого правила была ее ясновидящая. К ней она испытывала почти религиозное уважение. Ясновидящая раньше была профессором философии, но времена меняются.

На данный момент люди извлекли из попыток найти наилучший способ выживания с минимумом сложностей шесть уроков. Похоже, они пришли к выводу, что существуют шесть способов идти по жизни, шесть видов транспорта. Общее у этих шести женщин то, что каждая из них выбрала преимущественно один способ, как будто решила, что ей удобнее всего путешествовать на автобусе, поезде или самолете, и придерживается своего выбора. Самые популярные в мире нравственные философские учения, дающие советы о том, как жить, относятся к одному из шести видов. Однако, поскольку каждое из них считает, что только оно дает правильный ответ, никогда не существовало чего-то вроде турбюро, где посетителям предлагали бы полный список этих вариантов. Может показаться, что есть тысячи альтернатив, что история – это гигантская свалка разных советов, опробованных и отброшенных в сторону, но на самом деле большинство из них относятся к одному из этих шести типов.

Первый способ – подчиняться, полагаться на мудрость других, принимать жизнь такой, какая она есть. В прошлом, скорее всего, большинство людей выбирали именно этой путь, часто потому, что их вынуждали к этому, но также и потому, что это сулило душевное спокойствие и уверенность в гармоничном сосуществовании с соседями. Чтобы убедить тех, кто сомневался, были проведены эксперименты на крысах, показавшие, что те, кто избегает конфронтации, более здоровы и менее подвержены стрессу, чем доминирующие особи, которые напряжены из-за тревоги, как будто обеспокоены тем, что эксплуатируемые могут перестать им подчиняться. Кроме того, люди пытались ограничить количество решений, принимаемых самостоятельно, в надежде, что будут спать спокойнее. Не существует переписи населения, показывающей, сколько людей все еще выбирают эту стратегию, за исключением приведенной мной статистики (подтвержденной за трехлетний период), согласно которой треть британцев предпочли бы, чтобы им говорили, что делать, нежели брать на себя ответственность. Причина, по которой послушание уверенно выжило, состоит в том, что невозможно принимать самостоятельные решения по всем вопросам, поэтому большинство людей всегда оставались конформистами в более или менее крупных аспектах своей жизнедеятельности.

Подчиняться всегда было непросто, и со временем становится все труднее, поскольку диапазон выбора увеличивается. Многие полагают, что религия – просто вопрос следования правилам, но это только начало: большое значение имеет сам дух религии, и самыми религиозными всегда были те, кто лучше всего осознавал трудности. Такие люди перфекционисты и бесконечно пытаются быть как можно более совершенными. Неудивительно, что каждая религия сама себе противоречит из-за деталей, которые иногда кажутся тривиальными или академичными, но в религии каждая мелочь имеет значение. Ислам – религия послушания: это слово означает «покорность» воле Аллаха, но также и примирение, а это требует постоянных усилий. Тот факт, что христианство теперь разделено на более чем 300 независимых церквей, каждая из которых понимает покорность по-своему, объясняется не только заблуждениями.

В конечном счете в конкретной религии или идеологии больше внимания уделяется обрядам, чем людям, которые ее исповедуют. Те, кто принимает веру и перестает подвергать ее сомнению, имеют много общего, какой бы ни была эта вера. С другой стороны, религия может означать и непослушание, неприятие мира, поиск чего-то лучшего, постоянное сомнение в себе. Когда балерина Доминик Лепез отвернулась от западной культуры и обратилась к восточной философии, она одновременно бунтовала и надеялась, что послушание принесет ей противоположное – свободу. Но она так и не освободилась от мучившей ее неопределенности.

В религии подчинения правилам моды или этикета, поиска одобрения окружающих, подражания поступкам других обманщиков не меньше, чем последователей. Становится все труднее понять, что именно делают другие, какая ложь скрывается за фасадом конформизма или чему соответствовать. Людям хочется верить, что они смогут решить свои проблемы, приняв одно большое решение, но это не устранило множество маленьких решений, которые приходится принимать каждый день. Когда они садятся в автобус послушания, это всегда означает множество остановок и соблазнов сойти.

Второй способ – это переговорный процесс, заключающийся в торге с целью получить от жизни наиболее выгодную сделку. Язычники, жители Античности и наши современники предпочитают его всем остальным методам. Люди, живущие сегодня, по-прежнему ведут себя как римляне, для которых мир был полон сил, способных навредить или помочь, но чью благосклонность можно было купить. Нужно лишь знать самую