Интимная история человечества - Теодор Зельдин

Франсин к тому, чтобы превзойти саму себя, и это должно быть взаимно. Она не примет друга, имеющего корыстные мотивы: встреча должна произойти «просто так». Она излагает эти требования бегло, как будто долго над ними думала.

К ней еще не подходил ни один мальчик – «Я cмотрю на мальчиков издалека», – и у нее есть два объяснения. Прежде всего ее собственные недостатки: в ней маловато душевного тепла, и она думает, что это качество могло передаться ей от родителей. Все девочки в школе целуются при встрече, а она не может: «Это выше моего понимания». В лучшем случае она подставляет щеку. Но все может измениться: «Это привычка, мне не хватает тепла, я знаю почему, поэтому могу это исправить». Сложнее справиться с другой слабостью: она медлительна как умственно, так и физически. Она слишком медленно ест, все доедают раньше нее (но она успешно работает над этим). Хуже того, она медленно думает: «Так говорят отчеты о моей успеваемости, мне так говорят, приходится верить». Несмотря на это, она считает, что другой ее минус – недостаточная скромность. «Недавно мне сказали, что я претенциозна». Нелегко обрести уверенность в себе, если на вас потом за это нападают. «Я нравлюсь себе такой, какая есть. У меня изрядная доля нарциссизма». Раньше такого не было, но Франсин наедине с собой ставила себе высокие оценки за выживание и постепенно повышала собственное мнение о себе, как будто наблюдая со стороны. И все же она задается вопросом, о каких своих недостатках она еще не подозревает.

Второе объяснение отсутствия у нее друзей в том, что в ее школе практически осуждаются новые дружеские отношения. Дети, которые переходят из школы в школу и из класса в класс, как правило, не теряют друзей, которых уже знают. По ее мнению, ее класс очень недружный, многие ученики вообще никогда не разговаривают друг с другом, отличники не помогают слабым, робкие держатся подальше от модников, настоящих разговоров мало, кроме тех случаев, когда ученики остаются с кем-то наедине. «Мы терпим друг друга, даже не пытаемся узнать друг друга получше». Сама она сидит за партой с той же девочкой, что год назад, просто по привычке, а не потому, что они близки. И это соседство не дает ей попробовать сесть с кем-то еще.

Тем не менее Франсин была выбрана старостой класса. Причина не в ее популярности, а в том, что она громче всех протестовала, когда директор школы, которого она иронически называет «очаровательным джентльменом», решил отменить некоторые предметы вопреки желанию учеников. «Меня заметили, даже не осознавая этого. Я согласилась не потому, что хотела стать старостой, а из удовольствия, что меня выбрали», чего она немного стыдится. Ее класс не ошибся на ее счет. Когда учитель объяснял тему так, что никто ничего не понимал, у нее хватало смелости говорить ему об этом, но он не очень хорошо воспринимал критику. Оценки Франсин сразу снизились («Я знаю, каких оценок заслуживаю»). Учитель постоянно обращался к ней с вопросом, поняла ли она, «как будто я глупее остальных, игнорируя тот факт, что я говорила от имени всех учеников». Однако одноклассники никогда не говорили ей, что ценят ее старания, они вообще мало с ней разговаривают. «Некоторые, возможно, недовольны, потому что ожидают, что я сделаю для них то, что они могут сделать и сами, и я ставлю их на место». Она уверена, что учителя, которые приходят на школьный совет, считают ее хорошим делегатом от класса, «потому что я защищаю тех учеников, кто заслуживает защиты». Ее вывод таков: «Есть то, что у меня точно хорошо получается».

С кого она берет пример? У нее нет образцов для подражания. Ни один персонаж в литературе не привлекает ее в достаточной степени: мадам Бовари, говорит она, перебирая знакомых ей вымышленных персонажей, совсем не идеал, Коломба у Мериме обладает достойными качествами, но и она не образец. Политики тоже для нее не герои. Но наверняка должен быть кто-то, кем она восхищается? Да, если немного надавить, она одобряет Джека Лэнга. «Он производит впечатление серьезного, честного человека с сильным характером, которому интересно слушать, а кроме того, он человек левых взглядов». Есть ли у него недостатки? Она их не видит. Есть ли политики, которыми она не восхищается? Все остальные: они слабы и путаются в доводах. Лэнг, напротив, энергичен, и кажется, что он хочет служить достойным целям, совершать прекрасные поступки. Его достоинство в том, что он не вполне политик.

Джек Лэнг всегда осуждает дискриминацию любого рода. Но Франсин выработала собственный ответ расизму, опять же путем размышлений наедине с собой. «У меня есть свои идеи на этот счет». Ле Пен ее раздражает, но она считает, что те, кто его поддерживает, не столько расисты, сколько глупцы. Они не умеют рассуждать. Если они не могут найти работу, они считают, что это потому, что в стране слишком много иммигрантов. Или это люди, которые делают ложные выводы из-за какой-то неприятности в метро. Или это богатые люди, которых заботит только собственный физический комфорт. Если бы они встретили хороших людей, они бы их оценили. Франсин считает расизм частью повседневной жизни. С этим нужно бороться. В детстве у нее были ссоры, в основном с мальчиками, потому что мальчики больше расисты, чем девочки, но она чувствует, что может справиться с этим.

Несмотря на то что Франсин столько размышляет, часто она отвечает на вопросы так: «Я никогда себя об этом не спрашивала». Помимо смутной ностальгии по более простому образу жизни, большему общению с природой (тем не менее города ей нравятся) и более размеренному образу жизни – она готова отказаться от стиральных машин и шить одежду самостоятельно, – третий мир привлекает ее, но «без присущих ему проблем». У нее нет предложений, как решить эти проблемы. Она хочет быть психотерапевтом не для того, чтобы лучше узнать себя (она чувствует, что знает себя достаточно), и не для того, чтобы понять свою мать (то же самое касается и ее), а просто ради удовольствия от учебы и для того, чтобы потом помогать другим. Однако у нее есть конкретная цель. Она хочет быть счастливой. Это не значит быть счастливой, как другие люди. То, что они называют счастьем, она считает просто благополучием. Ощущение, которое интересует ее, ближе к экстазу, «эмоциональному подъему, наступающему время от времени, на короткий период, который невозможно вызвать намеренно». Но «спровоцировать» его можно, и она надеется добиться этого, создав семью.

Семья для нее – это муж, дети, красивый дом и всеобщее процветание. Разве не много на свете несчастных семей, включая ее собственную? Да, но она верит, что интеллект может решить эту проблему. «Должны быть семьи, хотя я никогда таких не встречала, где дети рассказывают о своих проблемах. Родители должны уметь решать проблемы своих детей». В ее собственном доме никогда не было никаких дискуссий, мать всегда была права. И она никогда не говорила о семье со своим парнем, которого эта тема не интересует, его волнует только успех в обществе. Но Франсин настаивает, что не все надежды возлагает на семью. Она говорит, что люди не понимают, что они хотят счастья. Она хочет того же. Семья лишь средство достижения счастья. Если не получится, она будет искать его другим путем.

К неудаче она тоже готова. Философия – один из ее любимых предметов в школе, и он заставил ее задуматься о том, о чем она раньше не задумывалась. Самый важный урок, извлеченный из этого курса, – не нужно бояться смерти. Если бы ей когда-нибудь пришлось пережить смерть в своей семье, она смогла бы справиться с эмоциями и не воспринимать это как трагедию. Таков путь Франсин к независимости. Она вполне может представить себе еще большую степень одиночества в этом мире.

Если справляться с жизненными трудностями значит усердно думать о них, нужно ли быть гением, чтобы делать это хорошо? С раннего возраста у Ольги были веские основания полагать, что она, возможно, гений. В двенадцать лет она