Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская

не нашлось дорогого украшения, в сопровождении которого она покинула светское мероприятие. Диадема обнаружилась в сумочке, расшитой стразами, кольца остались на пальцах мёртвой руки, но уникальное ожерелье от Картье, подарок князя к энной годовщине – пропало, как в воздухе растворилось.

Два имевших место случая так же произошли в последнюю декаду с принцессами, нечто вроде затянувшейся эпидемии-мора. Одна из принцесс была действующая, другая отставная, обе трагически погибли в авариях вместе с сопровождающими лицами. Все помнят смерть принцессы Дианы, гораздо менее известен случай Грейс Келли, американской кинозвезды, ставшей позже принцессой Монако. В обоих эпизодах было утверждалось (и не доказано обратного), что аварии случились помимо злого умысла. Хотя обе жертвы имели предчувствия.

После гибели народной принцессы Дианы пресса, отец её спутника заодно с Интернетом изощрялись относительно теории заговора, приписывали фатальный умысел просто кому попало, но в основном – пострадавшему королевскому дому Виндзоров, который покойница осрамила по-чёрному и собиралась продолжать процесс по нарастающей. Это всем известно. Насчёт принцессы Монако толков о заговоре было меньше, потому что не виделось мотива преступления. Понятно, что его выдумывали, но без достоверности, ссылаясь в основном на предчувствия принцессы Грейс, что жить ей осталось недолго, кому-то она мешает.

Однако для третьего случая, по поводу графини Анкоретт мыслительные силы, именно те же сайты в Интернете, сошлись в двух мнениях. Первое из них гласило, что третий эпизод не совсем случаен – слишком похож на подражание двум первым, второе – что имелся очень весомый мотив. Отмщение в счёт финансовых несогласий.

У вскоре овдовевшего князя Сен-Рафаэля после катастрофы 11 сентября возник конфликт интересов с массой вкладчиков, доставшихся ему в наследство от первой иранской супруги. Под давлением мировой общественности и под влиянием (как говорят) Сильвиан Анкоретт князь-принц отдал приказ – заморозить подозрительные счета и открыть секреты. Что частично было исполнено к неудовольствию хорошей порции вкладчиков, поэтому возникло групповое мнение, что обиженные бизнес-партнёры рассчитались с князем самым болезненным образом – убрали любимую супругу и сделали предупреждение. Ментальность пострадавших позволяла подобные действия.

В Европах дивились, но мы можем вспомнить пример из классической литературы, как борец за свободу Кавказа (некорректно названный в повести разбойником) некий Казбич ликвидировал княжескую дочь Беллу в отместку «Герою нашего времени». Кстати в повести тоже замешались имущественные интересы: герой прошлого времени Печорин обменял коня по кличке Карагёз, принадлежащего Казбичу (!) на дочку местного князя Беллу лихим бартером с участием брата последней. Княжны Беллы.

Однако, надо думать, что вдовцу Сен-Рафаэлю досужие рассуждения о мести и финансах очень не нравились. По этому случаю в его владениях (делом вновь занималась французская полиция, как и смертью Дианы, принцессы Уэльской, у князя стражей порядка не завелось за общей ненадобностью) расследование сосредоточилось на иных факторах.

А именно в ход пошло пропавшее ожерелье и участие в эпизоде бывшей подруги, Флоранс Нигофр, невзирая на факт, что бедняга погибла вместе с остальными. Ожерелье от Картье искали и нигде не нашли, тело бедняжки Сильвиан оказалось в отдельности от рухнувшего в бездну лимузина, скорее всего, в полёте дверца раскрылась и не удержала непристёгнутую контессу, однако парадная диадема осталась на месте катастрофы. В сумочке Флоранс Нигофр, обильно расшитой стразами.

В иных обстоятельствах на мелкий факт не обратили бы внимания, потому что факт мог объясниться самым банальным образом. Принцессам и контессам дамские сумочки не положены по протоколу, и возвращаясь с парада, графиня могла снять диадему для удобства, далее попросила подругу бросить в сумочку, карманов ей тоже не полагалось, а в руках держать громоздкую ценность не захотелось.

Однако после автокатастрофы нашлось немало соображений разного свойства, объединившие указанные детали в теорию. Вроде того, что Флоранс Нигофр каким-то образом, просьбой, обманом либо как-то ещё завладела основными драгоценностями графини в своих целях, далее по пути передала сообщнику ожерелье – во время возможной краткой остановки, а диадему оставила себе. После чего авария случилось независимо, либо сообщник как-то подкрутил тормоза, и Флоранс с диадемой стали ему не нужны, потому что возник перебор.

Доброе имя погибшей подруги валяли и марали почём зря, пытались выяснить наличие долгов или преступных связей, перебирали жизнь покойницы в ненужных деталях и остановились на дурацкой мысли, что Флоранс, будучи в гостях, добивалась финансирования для съёмок фильма о наркомании и самоубийствах среди юношества. Сын-подросток у Нигофр погиб от передоза, но в очень сомнительных обстоятельствах.

Исходя из притянутой за уши версии, князь Жан Огюст Сен-Рафаэль именным указом объявил, что платит за возвращение ожерелья от Картье пол-лимона в евро и гарантирует иммунность в своих владениях, если нынешний обладатель драгоценности вернёт вещицу князю и доступно объяснит, откуда та взялась. На любое деяние, кроме умышленной ликвидации супруги, принц посмотрит сквозь пальцы и уговорит французскую полицию сделать то же самое.

Предложение до сих пор остаётся в силе, не исключено, что суммы увеличились, потому что доселе никто не объявился и ничего не принёс.

Комментарий

Кто угодно волен представить, как посмотрел бы принц вкупе с прессой и мировой общественностью на изумительную картинку, которая могла воплотиться с энной степенью вероятности.

Ежели кто-либо, в частности недавняя покойница Лариса Златопольская, заехал бы в замок на горной круче и предъявил искомое ожерелье с подробными разъяснениями, как оно оказалось при ней. Что невольный курьер, российский чиновник Сиротин где-то в Европе секретно получил вещицу в пакете от русскоязычного типа со строгими предостережениями и для передачи высокопоставленным лицам в российских спецслужбах.

Начальственное лицо и одноимённый его братец могли застрелиться вместе или по отдельности, но не оправдались бы ни в жизнь, поскольку никто и никогда не поверил бы интересной истории, которую они вольны были повторять до морковкиного заговения. На их месте кто угодно беспокоился бы вплоть до эксцессов, доброе имя братьев, нескольких служебных контор и России в целом висело на тонкой ниточке и опасно раскачивалось в такт с нашими неспешными делами по выяснению ненужных никому истин вперемежку со всем остальным. Однако!

Если бы мы лично не были убеждены в обратном, то при владении информацией сами решили бы, что старший из Гонкуров не выдержал напряжения и убрал Ларису чужими (нашими) руками, в подозрении, что она знает слишком много и может самолично вскрыть сейф. Такие догадки, как помнится имели место, и Катя о том подумывала, когда получила от Феликса детский шифр, главной была фраза, знала ли её Лариса – Бог весть. Также стало понятно, зачем готовили экстрадицию упомянутого Феликса – один Бог знает, что было известно ему. И отчего