Паноптикум. Книга первая. Крах - Александр Гракх

— Негуманный!? — Альберт вскочил с кресла, уронив при этом сигару на пол. — Аксель, моя супруга мертва! Этих ублюдков надо было кончать ещё тогда, когда они схватили Георга Кантора! Я тебе говорил об этом… Но ты, Аксель, именно ты не дал на это добро, сославшись на какие — то там свои «теории социальных преобразований»…

Альберт затушил ногой сигару, сплюнул на пол и показал рукой куда-то в сторону.

— Мы бы вынесли эту власть на штыках ветеранов прямо из Цитадели Закона, — продолжил он. — Когда творились неприкрытое беззаконие и показательная расправа над Георгом, мы ничего не сделали, беспомощно, словно трусы, взирая на его казнь…

— Георг умер не напрасно, — не отвлекаясь от микроскопа, ровным тоном произнес Аксель. — Восстание было бы легко подавленно, и ты об этом был прекрасно осведомлен. Не ты ли доставал нам информацию о мерах безопасности, которые будут приняты на время суда?

— Аксель, — вскричал Альберт, — моя жена погибла! Кто должен ещё умереть? Орокин?

— Не забывай, — произнес Аксель, продолжая изучать репликанта, — Уэйн Орокин давно не с нами… Тогда он ясно дал понять, что он человек Мартина Вуда.

— Но сейчас он крайне нужен нам, Аксель… — Прайс достал из кармана новую сигару и, показывая ею в сторону собеседника, добавил. — С его помощью мы, наконец, сможем одолеть Льюиса и Филипса…

Аксель перестал смотреть в окуляры. Повернув голову в сторону возбужденного Прайса, он промолвил:

— Знаешь, что интересно, Альберт? Человеческую кожу от скелета репликанта отделяет тоненькая пленка. Вероятно, внутри этой пленки имитируется родная среда, посредством которой клетки продолжают участвовать в метаболизме… Другими словами, клетки кожи «ощущают» синтетическое тело как своё собственное. Это явно не наши технологии. Если кто и обладает подобной технологией, то это Кайпианский союз… Ты уверен, что у тебя нет врагов в Азии?

— Какая Азия! — воскликнул Прайс, слегка ударив себя сигарой по лбу. — Гектор ездил на похороны своей жены, которая внезапно выбросилась из окна. Там, на Акрите, его, скорее всего, и реплицировали…

Альберт, прикурив, на мгновенье задумался.

— Действующие офицеры армии не подчиняются Спектрату. Хоть Филипс теперь и главнокомандующий, но он, видимо, предпочел не светиться, опасаясь, что его распоряжение может привлечь внимание людей, которым он не доверял… Жену Гектора, как и его самого, убили только с той целью, чтобы соблюсти полную конспирацию, подбираясь ко мне… Аксель, нам необходимо вырвать Уэйна Орокина из лап Спектрата. Уэйн — ключ к тому, к чему мы так долго шли…

— И что это за замочная скважина, куда вставляется ключ— Орокин? — съязвил Аксель.

— Вот, — Альберт ткнул пальцем в железную голову репликанта. — Это изделие не рвануло в моём особняке, что было бы намного предпочтительнее в плане моей ликвидации. Значит, он был создан с целью занять социальное место Гектора — человека. Зная, как Филипс не доверяет военным, не удивлюсь, если половина Генштаба армии так же, как и Гектор, подверглась репликации. Для главы Спектрата крайне выгодно иметь запрограммированную лояльность в офицерской среде в столь смутное время. Поэтому наверняка в этой железяке есть коды доступа к управлению «Гиперионом Праймом», на котором Гектор нес службу капитаном. Захватив крейсер, мы блокируем «Социальный лепрозорий», а наши люди поднимут восстание изнутри тюрьмы. Аксель, сделав это, мы получим огромную армию, не считая наших подпольных ячеек в городах метрополии.

У Орокина есть высококвалифицированные агенты, которые вынут коды доступа из головы репликанта без всяких затруднений. Помимо всего прочего, Уэйн имеет немалое влияние на южные племена, которые объединились вокруг одного лидера. Это тоже сила… Да, они глупы, но драться они умеют не хуже имперского солдата. Мы пойдем с запада, а они пойдут с юга… Имея единственный тяжелый крейсер на территории метрополии, мы возьмем в тиски Акрит и уничтожим всех этих выкормышей Вуда одним ударом…

Сказанное Прайсом нашло отклик. Кларк встал с места и, сложив руки за спиной, прошелся по лазарету бункера.

— Узнав о кончине репликанта, Алан поменяет коды доступа, ты не подумал об этом, Альберт?

— Каким, интересно, образом, он узнает о кончине, если об этом знают я, ты и Клаус? Не забывай, что реплицировали моего племянника, который имел право находиться в моём доме на долгосрочной основе. У нас есть больше месяца, пока «Гиперион Прайм» готовят к отправке в пекло Антарктики. Даже если они и забеспокоятся, такое событие как перекодировка не останется не замеченным в Генштабе, где, как ты знаешь, у меня остались хорошие связи.

— А если не получится? — произнес он. — Учитывая масштаб операции по освобождению, придется засветить всю акритскую ячейку «Седьмой печати». Риски очень велики…

— Риски сведем практически к нулю, — ответил Прайс, яростно сжав сигару зубами. — У нас есть Клаус фон Эггерт…

Небольшая гусеничная платформа двигалась по хорошо освещённому тюремному коридору, наполняя подземное пространство противным скрипом. Даже сопровождающая охрана, размеренно шагающая рядом, морщилась и поочерёдно проклинала криворукого инженера, заставившего их страдать.

На платформе стояло кресло, на котором восседал Карлос Гарсия, крепко скованный стальными путами. Железный столбик между ног мутанта возвышался до уровня железной маски, надетой на его голову. Изображавшая грустного сатира в античном стиле, маска состояла из двух частей, скрепленных между собой двумя болтами, завинченными по бокам головы Карлоса. Его запястья были сдавлены стальными обручами, а ноги прикованы толстой цепью к гусеничной платформе. Полностью обезвреженного, рослого мутанта погрузили в лифт, который двинулся куда-то вниз, издавая протяжный, немного неприятный шум.

Спустя полчаса лифт остановился. После того как открылись двери, внутрь кабины ворвался спертый влажный воздух. Гусеничная платформа выдвинулась в длинный коридор, освещенный фонарями, красный свет которых явно не шел на пользу обитателям этих мест. Достигнув камеры, над которой горели цифры «23», охрана, используя расположенный на бетонной стене пульт, разблокировала двери и, открыв их, направила гусеничную платформу внутрь. Закрыв за обездвиженным Карлосом дверь, охрана в спешке покинула это место тем же путем, которым и пришла.

Гарсия сидел в полной темноте. Когда шаги солдат в коридоре стихли, Карлос услышал щелкающие звуки и почувствовал, как путы, сковывающие его тело, ослабли, а железный столбик уехал внутрь кресла. Встав, он вытянул руки в надежде найти опору. Внезапно загудели какие — то механизмы, и перед Карлосом возникла щель, через которую стал проникать такой же красный свет, который он видел в коридоре карцера. Щель стала расти в толщину, превратившись в небольшой проход с низкими сводами.

Склонив голову, облаченную в железную маску, Карлос проник в соседнее помещение, наполненное угнетающим психику красным светом. В центре комнаты сидел белый человек крепкого телосложения, одетый в выцветшую оранжевую робу. Его голову украшала маска, из — под которой пробивались спутанные коричневые волосы, безобразно торчащие во все стороны. Она была идентична маске Карлоса, с той лишь разницей, что у узника карцера она была местами немного помята. На железном столе, приваренном к полу, лежал пакет с лимонами. Незнакомец, взяв лимон в широкую ладонь, сделал пальцем дырку в кожуре и, запрокинув голову, начал сдавливать фрукт таким образом, чтобы сок, струящийся из отверстия, попадал в ротовую прорезь железной маски.