Князь Владимир - Юрий Никитин

– Елена настаивает, – вздохнул Олаф.

– И ты подчинишься женщине?

Олаф грустно взглянул на друга. В синих глазах викинга былостранное превосходство и печаль.

– Ты еще не понял… что все, что делаем… что делаютмужчины… все ради женщин?

Владимир стиснул челюсти. Он уже был уверен, что на самомделе даже их Иисус пошел на крест ради женщины. Но память людская выбираетназидательное, что можно использовать для воспитания потомства. Правдузамалчивает или перевирает. Конечно же, ради любви к женщине. Но теперь говорят– ко всем людям.

– Прощай, – сказал он невесело.

– А ты… с Анной… как?

Голос Владимира был искаженным от горя и ярости:

– Я все равно ее возьму!.. Одну или… нет, теперь с Царьградомвместе!

В лето 6488 Владимир вернулся в Новгород с варягами. Ипослал к Рогволоду в Полоцк сказать: «Хочу дочь твою взять в жены».

И пошел на Ярополка в землю Киевскую.

«Начальная Русская Летопись»

Хмурый воин пропустил Ингельда вперед и плотно закрыл за нимдверь. В комнате сутулил над столом широкие плечи тяжелый человек. На стукдвери оглянулся, на Ингельда взглянули острые глаза его дяди, конунга Эгиля.Суровое лицо, словно вырезанное из камня, было мрачным.

– Сядь, – велел он тяжелым голосом. – Япозвал тебя для очень важного разговора. И пусть ничьи уши не услышат моихречей!

Ингельд насторожился, но сердце в предчувствии опасности икрови забилось радостнее. Он ощутил, как в сильном теле просыпается яростная жизнь,по коже забегали щекочущие мурашки.

– Клянусь Валгаллой!

Он осторожно присел на край скамьи. Конунг некоторое времясмотрел на свои огромные ладони на столешнице, медленно стиснул пальцы. Кожанатянулась и побелела на костяшках, сухо заскрипело.

– Догадываешься, зачем тебя призвал?

– Я видел хольмградского конунга Вольдемара. Он прибылиз Царьграда. Стал старше, выглядит зрелым мужем. Ты решил дать ему помощь?

Эгиль с досадой стукнул кулаком по столу:

– Мы не ромеи, чтобы нарушать клятвы. Вольдемар выполнилвсе, о чем договаривались. Он присмотрел за Олафом! Тот взматерел, научилсямногому. Вроде бы даже замечен базилевсами. Да-да, у ромеев сейчас правят двабрата. Олаф уцелел в самый трудный, первый год.

– Ну, – осторожно вставил Ингельд, – Олаф моги сам…

– Вряд ли, – рыкнул Эгиль. – Олаф отписалмне, что Вольдемар не раз спасал ему жизнь. Вообще просит относиться кхольмградцу как к собственному сыну!

Ингельд терпеливо ждал. Жилы на лбу конунга напряглись,синяя вена на виске часто-часто дергалась. Дыхание с шипением вырывалось сквозьстиснутые зубы.

– Олаф не вернется?

– Пока не хочет. Он даже написал, что готовится принятьэту… эту веру рабов!

– А Вольдемар уже принял?

Эгиль зло стукнул кулаком по столу. Посуда подпрыгнула.

– Этот хитер как лиса! Хотя такой может менять верычаще, чем портянки, – я таких за полет стрелы насквозь вижу! – но ито остался в своей, славянской… Или русской. А Олаф – дурак! Он ежели примет,то уже не откажется. Ему, видите ли, честь не позволит! Эх, ладно. Пей мед,слушай внимательно.

Ингельд послушно отхлебнул из кубка. Вкуса не ощутил, сердцеколотилось о ребра в ожидании подвигов, звона железа, дальних походов надраккаре, рева пожаров и страшных криков жертв.

– Все слышали, как я обещал дать войско конунгуВольдемару. И я дам! Не бесплатно, конечно. Мы договорились о плате. По двегривны с каждого киянина! А Киев – город очень богатый. Конунг Вольдемар хочетиспользовать нас в своих интересах и… интересах Гардарики. Да, мы беремсяпомочь. За то, что он присмотрел за Олафом в Царьграде, я обещал… да, обещал!Но ярлы меня не поймут, если не возьму с Вольдемара хорошую плату. Но и оплате, как я уже сказал, договорились. Ярлы довольны. Теперь дальше. Есть ещенаши интересы! Мои и… теперь твои, племянник. Они превыше всех остальных.

Ингельд дернулся:

– Дядя… разве не Олаф должен был повести наших людей впомощь Вольдемару?

Конунг помолчал, а когда заговорил, в голосе были злость ивосхищение:

– Конунг Вольдемар оказался даже сильнее, чем я ожидал!Он не только присмотрел за Олафом. Сумел превратить его в лучшего друга. Олафхольмградцу предан больше, чем родному отцу.

– Дядя, – воскликнул Ингельд потрясенно, –что ты говоришь?

– Ну, – признался конунг нехотя, – можетбыть, я перегнул. Во всяком случае, Олаф стал совсем другим. И не думаю, что нанего так уж подействовала империя. Я там тоже бывал, но мне все как с тюленявода. На мужчин больше действуют примеры других мужчин, чем красоты чужихстран. Я ему доверяю во всем, кроме Вольдемара. Слово, данное Вольдемару, ненарушит, даже предложи ему корону всех наших северных стран! Даже коронуРимской империи. Ты все понял?

Глаза Ингельда заблестели. Неужто удастся обойти даже Олафа?Суровый и недоверчивый Эгиль доверяет ему больше, чем собственному сыну!

– Я выполню все, – сказал он как можно тверже.

– Войско поведешь ты. Но кроме основного задания… утебя будет еще одно. Как водится, гораздо более важное. Если ихбратоубийственная война разгорится как следует, можешь в нужный момент ударитьна Вольдемара.

– Дядя! – воскликнул Ингельд. – Нас повозвращении забросают камнями! Это позор, это противно воинской чести…

– Мальчишка! – рявкнул конунг. В голосе былобольше презрения, чем гнева. – Воинская честь обязательна только дляпростого воина. Что бы мы, конунги, делали, если бы честь не привязывала их кнам крепче цепей? А вот когда дело касается вождей, то они должны действоватьтак, как нужно нам, стране. У простого воина честь одна, у ярла – другая. Ну аконунг вовсе стоит над законами. Он должен считаться только с реальной силой…Поймешь позже, жизнь научит. А пока что запоминай. В Полоцке сидит нашродственник – князь Рогволод с сынами и дочерью. Он древнейшего рода, скальдыведут его род от самого Одина, он в кровном родстве с сильнейшими конунгамиСевера. Сыны у него – настоящие львы, а дочь – красавица, какой свет невидывал.

Глаза Ингельда загорелись. На него засматриваются дажезамужние женщины, красив и отважен, но какой викинг не мечтает о красавице заморем?

Конунг усмехнулся:

– Попробуй. Такая жена сделает честь любому королю.Запомни: Рогволод – свеон, поможет каждому соплеменнику, если тот обратится запомощью. Вдвоем с ним свалишь победителя, кто бы им ни был: конунг Вольдемарили конунг Ярополк. Но сперва дай им обессилить один другого. И пусть положат вбитвах как можно больше своих людей.