Истина - Эдуард Хруцкий

— Нет, — твердо ответил Сергей.

— Не понял, — удивился Ионин.

— Я не засвечиваю своих людей.

— Ну что ж, я настаивать не могу. Но буду просить вас, чтобы вы ориентировали агента на выполнение наших заданий.

— Это я сделаю.

— Кому мы поручим контакт с Никольским? — спросил Комарова Ионин.

— Кольцову. Тем более они приятели.

— Прекрасно. Вы оставите нам донесение Медведева? — хитро прищурился Ионин.

— Прошу прощения, Виктор Андреевич, согласно инструкции я обязан написать сопроводительную записку и отправить вам копию донесения.

— Молодец, — хлопнул ладонью по столу Ионин. — Не зря вас Комаров к нам на службу тащит. Не зря. Так как поступим? Я знаю, что вы в отпуске. Но я вас очень прошу помочь нам. Контейнер вам домой привезут сегодня вечером, также Комаров или Кольцов привезут вам некоторую сумму для поощрения агента, а вот что касается покупки контейнера… Нынче такую сумму может выделить только наш руководитель. Я ему доложу. Ваш человек встречается с Колей послезавтра?

— Да.

— Мы все подготовим.

Домой Сергея везли на машине Комарова. Когда «Волга» въехала в Большой Козихинский, Никольский увидел на тротуаре Султана Вахиева, чеченского бандита, которого они год назад арестовали за вооруженный налет на квартиру бывшего замуправляющего делами ЦК КПСС.

Бандиты неплохо поживились на хате партийного чиновника. Но шум услышали соседи, и Сергей с группой быстрого реагирования взял «чехов» прямо в подъезде.

Пришлось даже пострелять. Одного бандита убили, Вахиев ранил сержанта Гонтаря. А потом Вахиев сбежал, когда его вывозили на следственный эксперимент для закрепления показаний.

И вот Вахиев стоял средь бела дня в двух шагах от отделения и любезничал с красивой блондинкой.

— Видишь эту пару? — спросил Никольский шофера.

— Да.

— Подъезжай так, чтобы я к нему со спины подошел. У тебя оружие есть?

— Нет, — растерянно сказал водитель.

— А что есть?

Водитель залез под сиденье и вытащил раздвижную металлическую дубинку.

— Годится?

— Вполне.

— Я вам помогу.

— Ладно.

Никольский вышел из машины, тихо подошел к Вахиеву сзади. Взмахнул рукой, увидел на секунду изумленные глаза девицы и рубанул чеченца между ключицей и шеей.

— Ох-о-о, — выдавил из себя падающий Вахиев. Пиджак его распахнулся, и водитель ловко вытащил у него из-под ремня ТТ.

Вахиев, корчась от боли, катался по асфальту. Никольский взял у водителя пистолет, взвел курок.

— Я же предупреждал тебя, чернозадый, чтобы ты на моей земле не возникал. Лежать! Не дергайся, а то башку отстрелю.

Вахиев попытался подняться, но Сергей с силой ударил его ногой в лицо.

— Дуй в отделение. Скажи, что я Вахиева заловил, пусть выезжают, — приказал он водителю.

Группа прибыла через пять минут. На чеченца надели наручники и бросили в машину.

— Ну ты и даешь, Васильич, — хлопнул его по плечу Вася Паршаков, — такого гада один взял.

— Вася, оформляй его и примерь пока ко всем налетам на нашей земле. А вдруг что и срастется. Я рапорт напишу и передам тебе.

— Поедем, Сергей Васильевич. — Водитель Комарова с восхищением смотрел на Никольского.

— Спасибо, поезжай к полковнику. Мне недалеко.

Сергей шел домой. Во дворе он сел на лавочку и закурил.

Играли в песочнице дети, самые преданные его помощники — местные старушки — что-то заинтересованно обсуждали.

Въехали во двор на роликах тоненькая девушка в джинсах и лохматый паренек в пестрой майке и шортах. Они держались за руки. В ушах черные точки наушников. Двигались оба в ритме музыки, слышной только им одним, и по нежным, чуть обалделым лицам можно было понять, как далеки они от этого двора, города, жизни.

Господи! Как быстро дети выросли. А значит, он приблизился к черте, которую именуют старость. Значит, если не угробит его какой-то залетный чеченский бандит, сядет отставной мент Никольский на лавочку во дворе, на которой сменилось несколько поколений стариков.

Что поделаешь, он сам выбрал себе эту жизнь. Родился и вырос в этом доме, после университета и школы подготовки попал в свое отделение. Болезнь матери не позволила ему перейти на другую работу. Но он не жалел. Да и на какое повышение мог рассчитывать человек, не вступивший в правящую партию.

Он любил свой район. Именно эти переулки, старые дома, пруды были для него понятием Родины.

А за то, что за глаза многие знакомые называли его неудачником, он не сердился на них. Конечно, карьера, возможности, слава — это замечательно, но ему нравилась его жизнь. Некая ее патриархальность.

— Простите, — к скамейке подошел здоровый мужик в красивой, переливающейся на солнце куртке, — вы владелец вон той «победы»?

— Да, — Сергей встал, — а в чем дело?

— Кондаков Михаил Сергеевич. Я президент клуба «Авто-Ретро».

— Очень приятно. Никольский Сергей Васильевич.

— Сергей Васильевич, вы не хотели бы продать вашу машину?

Никольский засмеялся:

— Нет. Этот конь мне еще послужит. А потом, Михаил Сергеевич, много за нее не дадут, а у меня нет средств приобрести новый автомобиль.

— Понятно. Тогда я вам могу предложить другой вариант. Вы передаете машину нашему клубу, а мы взамен отдаем вам «Оку» с пробегом три тысячи километров. Вон она стоит.

— А зачем вам старая «победа»?

— А вы, Сергей Васильевич, были коллекционером?

— В далеком детстве собирал марки.

— Ваша машина необычная. Это М-20, одна из первых моделей, которую начали выпускать сразу после войны. Это в некотором роде раритет.

Они подошли к симпатичной беленькой «Оке».

— Попробуйте. — Кондаков протянул ему ключи. Откуда-то появился Федя Глухов, дворовый автомеханик.

— Это я, Серега, их на тебя вывел. — Он вытер руки ветошью, открыл дверцу, поднял капот. — Машина в полном порядке. Я тебе ее до ума доведу. На пять лет хватит.

А там, может, ты поумнеешь и начнешь взятки брать. — Федя захохотал жизнерадостно.

Сергей посмотрел на своего старого верного коня. Машину эту он помнил с рождения. Она была как мебель в его квартире, как книги, стоящие на полках.

Она связывала его с прошлым. Сергей понимал, что человек, живущий только прошлым, обречен на неудачу.

Он понимал это, но ничего не мог поделать.

— Так что, Сергей Васильевич? — спросил Кондаков. Никольский посмотрел на «Оку». Маленькая машина, как большой пес, стояла у его ног.