Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская

скорее всего, был готов исполнить ненавязчивым образом. Во-вторых, наш неметаллический Феликс превосходно играет роль вспомогательного антуража по Эдгару Аллану По, в рамках рассказа «Украденное письмо». Конкретно, невзрачной корзинки для ненужных бумаг, где хитроумный антагонист сыщика-дилетанта спрятал украденное письмо, слегка его замаскировав. Ничего, кроме самого ненужного мусора внутри не предполагается по определению – таков у Феликса тип и имидж, на него глядят секунду, во вторую шлют подальше с глаз долой.

И справился бы Феликс с перевозкой, как следовало по плану, не перестарайся отправитель с брутальным подходом и не случись рядом Ларисы. Однако, сей виток – лишний, повесть свернулась в какие-то бесконечные кольца. Да, на самом деле Феликс Сиротин в незадолго до того провинился с чужими финансами, опять же по наводке покойницы Лары, за то ему вышло прощение с условием. Вновь остановили заезд на полдороге.

Комментарий № 2 (продолжение)

Ну вот, пока незадачливый курьер-сиротина (Феликс) перечислял обиды с ненужной тщательностью, у нас забрезжили скупые, но выразительные детали, их Катя изложила зимой, когда советовалась, что взять с совместных Гонкуров Петровичей за понесённый ею урон. Урон выявился даже не моральный, а физический, поскольку детка Катя испугалась до судорог и далее постоянно видела кошмарные сны. В особенности после вхождения в доверительные контакты при обилии спиртного (на это только Катя способна) и выяснения колоритных подробностей прошлой жизни с нового знакомца (см. эпизод с вышкой в зоне).

За весёленькое общение с убийцей-профи при отягощающих обстоятельствах Кате отвалили даровой автомобиль, надо думать, что мы с нею неплохо сформировали и отрепетировали сказание, при колёсах кошмары у Кати быстро сошли на нет.

Утешившись, Катя постаралась запамятовать страшный эпизод, ей это отлично удалось, хотя не ведаю, до какого момента. Наверное, Феликс открылся при свидании на Юге, после чего даже Катя могла дойти умом. Именно это имелось в виду, когда мы извещали изгнанника о приезде нового куратора, у которого ныне все карты на руках. По своему обычаю она их прятала. Мы поняли, что пора признаваться, иначе стало бы совсем некрасиво, поскольку давно обладали знанием, что история отношений генерала с ожерельем мало того, что не так проста, как мы изложили, но относится непосредственно к деятельности Кати. Прошлой, а главное – предположительно, что будущей. Петрович старший, человек простых правил, не выпустит из рук связную ниточку с опасным информатором.

Тем более мы не очень хорошо знаем, когда именно старший Петрович прознал что принесённый дар оказался бомбой замедленного действия. Что киллер под именем Иванов не столько желал осчастливить отчество знанием опасной тайны, сколько планировал страховку, упрятав главный козырь разоблачений в подвалы отеческих гробов. Мыслится, что у брата при погонах голова пошла кругом, бедолага не удержал в скорбных мозгах предметы антуража: киллеров, изделия из драгметаллов, международный скандал, пользу дела, труп Лары, обоих связных и информацию – поэтому занервничал. В особенности по поводу Кати. Она была необходима для связи, без неё агент не плясал, но виделась лишней в общей картине знаний. Брат Петрович-старший полагал, что чем меньше Катя знает, тем меньше вреда нанесёт, очень тривиальное заблуждение.

Потребовалось много сил, времени и отчаянных обстоятельств, пока младший мэтр смог убедить братца. Мы напряглись и втолковали, что если Катя влезла и увязла на ноготь, остальные птички могут не беспокоиться, пух и перья полетят со страшной силой. Такова у Кати розыскная планида. Остаётся одно противоядие – открыть сундуки с секретами и назначить Катю дежурной, тогда разрушительный заряд пойдёт на мирные цели, она девочка старательная и ответственная, свято чтит завет Гиппократа, тот, чтобы не навредить пациентам.

Поэтому лучше представиться ими. В общем и целом, Катю надо попросить пойти в разведку. Но только в разовом порядке, ни в коем случае не постоянно на спецслужбу, иначе от последней не останется даже воспоминания, и никто не поймёт, как это сделалось. С пламенным приветом, конец комментариям. Нить выпала.

Глава двадцатая

1. Зимняя интерлюдия

(Автор почти неизвестен, стиль и жанр невнятны, зато ясно, что без этого никак не обойтись.

Потому что история, усваиваемая в целом с неисчислимыми трудами (в особенности участниками) именно оттуда (или отсюда?) берёт начало.

Хотя никто этого не осмыслил практически до конца, вернее, до предварительных итогов. Ужас, как непонятно получается, но никто не виноват. Действующие лица спрятались и замаскировались, события разложились по временам и мотивам так удачно, что концов не найти, они тотчас превращаются в начала (как в присказке про мочало, увы!)

Кстати, ровно с тем же успехом возможно перенести изложенные ниже эпизоды и фрагменты в любое место повествования, ничего особо не изменится. Можно предпослать в качестве начала всех дальнейших действий, станет до жути заааагадочно; недурственно сделать сноску и в ней позволить предполагаемой аудитории вклеить фрагменты в те места повести, когда им станет скучно или однообразно – будет особо стильно. Короче, если покажется, что речь идёт о нестоящих пустяках и сюжет не движется, а крутится на одном неинтересном месте.

На самом деле, наш сюжет действительно крутится, сцепив начала с концами, но скрытое место, оно же ось движения, не без интереса. В особенности, если аудитория уважает или хотя бы терпит «экшн», известный жанр со всяческими изысками на ниве разборок и шпионажа. Который, видит Бог, здесь никому не был нужен и до сих пор без того обошлись бы. Но нет…

«Так думал кто-то, сидя на чужом балконе, вдыхая ароматы роз в ночи». И додумался, что в бесконечно нанизанной истории, события вьются кругом раз за разом, именно здесь, в неохотно вспоминаемых фрагментах. Которые сводят конец с началом и цепляют их в бесконечно замкнутую цепь.

По поводу бесконечности имеются разночтения, однако отчасти делается понятно почему в летнюю страду, на балконе с розами всплыли зимние впечатления из разных мест. И вроде совершенно ни к селу ни к городу, потому что.

ЗИМА НА СЕЛЕ

(имело место заблуждение, что эпизод из романса)

Дивной зимней ночью, при сверкании снегов и звезд с половиною луны лирическая героиня самым натуральным образом заблудилась в заснеженном лесу и бродила в поисках тропы под низкими еловыми лапами, отягощенными недавним снегопадом. Наверное, следовало назвать эпизод «зимней сказкой», так они обычно начинаются: «вечер был, сверкали звёзды, на дворе мороз трещал, шёл по улице малютка, посинел и весь дрожал». Но подумалось, что станет излишне навязчиво, надо оставить место для воображения и выводов.

Наша малютка, в отличие от фольклорного дитяти,