Когда погаснет лампада - Цви Прейгерзон

Но тут его ждет разочарование: выход завален. Люди толпятся вокруг, их надежды угасли, не успев пробудиться.

— Погодите горевать, — говорит Вениамин. — Здесь должен быть выход к реке. Я никогда тут не был, но слышал разные слухи. Этот завал не должен быть большим. Мягкая земля, песок. Надо попробовать…

Вдвоем с Янклом они принимаются за работу. Лопат нет, так что приходится рыть руками. Затем их сменяют Берман и Лейбка. Пот заливает глаза землекопов, но они не снижают темпа. Проходит полчаса, час…

Но вот в затхлое пространство пещеры врывается волна холодного речного воздуха. Вениамин и Янкл со свежими силами начинают расширять отверстие. Янкл первым выбирается на поверхность. Еще несколько усилий — и выход открыт для всех. Одна за другой поднимаются из земли безмолвные тени, серые — в черноту ночи. Воодушевленные неожиданным спасением, они еще не чувствуют холода ночи. Остатки еврейской общины города Гадяча сгрудились на речном берегу под покровом ночного неба.

Пора уходить. Но один из спасшихся остается, уходит в сторону от общей колонны. Это Лейбка. Он не может бросить отца. Надо вернуться на кладбище. Кроме судьбы оставшегося в гробнице габая, Лейбку волнует судьба подстреленного брата. Возможно, Шимка еще жив? Может, он лежит раненый и нуждается в помощи?

На берегу под кронами сосен продолжается движение безмолвных теней. Нужно во что бы то ни стало пересечь Псёл. Вода холодна, черна, грозит глубиной. Большинство здесь — старики на исходе сил. Но выбора нет: дорога в лес лежит через реку.

И тут чьи-то глаза замечают на другом берегу лодку. Вот уж действительно, чудо из чудес! Как она попала сюда, кем забыта? Но времени долго раздумывать нет. Вениамин быстро сбрасывает с себя одежду. Студеная вода обжигает тело. Парень ныряет. За один нырок он преодолевает половину реки. Еще нырок — и Вениамин у лодки. На ее дне — лишь одно сломанное весло. Но путь недолог; в несколько гребков Вениамин переправляет лодку к товарищам и поспешно одевается.

Быстрее, быстрее! В несколько приемов людей перевозят через реку. Гребет Вениамин: ему срочно требуется согреться. Но вот переправа закончена — толпа теней поспешно движется в направлении Вельбовки. Они не выходят на шоссе, а идут вдоль обочины, за кустами, пригнувшись, перебегают через открытые места. Вот и лесная опушка. Теперь можно спрятаться за деревьями и передохнуть.

Вениамин прокрадывается к дому тети Насти: сегодня Глаша должна ночевать здесь. Он тихонько стучит в окно, и девушка выходит — теплая со сна, она кажется совсем ребенком. На ней одна телогрейка. Глаша узнает Вениамина и тянется к нему.

— Что случилось, Вениамин?

— Глаша, надо торопиться, — поспешно говорит он. — Там в лесу прячутся больше двадцати человек. Они только что спаслись от верной смерти. Нужно срочно переправить их к партизанам. Немцы могут в любую минуту пуститься в погоню.

Глаша кивает. Сейчас не время думать о любви и о любимом. Через несколько минут она уже поспешно шагает по лесу вместе с Вениамином. Люди ждут под деревьями, готовые ко всему. До рассвета осталось примерно пять часов. Этого достаточно, чтобы добраться до лагеря. И все же трудно провести такое количество немощных стариков по ночному лесу. Никто лучше Глаши не справится с этой задачей.

Ципа-Лея плачет. Она лишь сейчас обнаружила, что пропал Лейбка. Черный день в семье Гинцбургов! Убили Шимку, Арон остался в зверином логове, а теперь еще и Лейбл исчез… Песя тоже тревожится, ведь Соломону грозит смертельная опасность, когда он, ничего не подозревая, подойдет к штиблу, полному фашистов! Если что-то случится с сыном, то вся вина будет на ней!

Шапиро говорит, что надо обязательно предупредить Соломона. Он предлагает Вениамину вернуться и перехватить друга возле кладбища. Нужно подождать час-другой вблизи дороги, а если Соломон не появится, пробраться на кладбище и узнать, что там происходит.

— Нет! — вырывается у Глаши.

Она хватает Вениамина за рукав — влюбленная девушка, чья цветущая весна пришлась на кровавую осень мира.

— Я должен, Глаша, — ласково шепчет ей Вениамин и мягко высвобождает свой рукав из ее ладони.

Он кивает остальным и уходит. Секунду-другую еще слышны его осторожные шаги, но вскоре Вениамин растворяется в темноте.

Вперед! Глаша идет впереди своей немощной команды. Светла для нее глухая лесная темь; сильные молодые ноги сами находят нужные тропки. Рядом с ней шагает Голда с Ахувой на руках, здесь же Шапиро. Он тяжело дышит, с трудом переставляет ноги. Другие старики не лучше — похоже, с такими ходоками придется долго добираться до партизанской базы. Голда тоже еле идет: она не спала несколько ночей. Тревога за малышку иссушила ее кормящую грудь. Глаша замедляет ход.

— Давай мне ребенка, — говорит она Голде.

В детском саду она научилась обращаться с детьми, хотя и не такими маленькими. Короткий отдых — и снова в путь. Медленно ковыляют по лесу серые тени. С облачного неба глядят на них удивленные звезды.

Глаша ведет людей через лесную чащу; где-то в противоположном направлении движется Соломон и с ним три вооруженных партизана. Девушка знает об этом и смотрит во все глаза, стараясь не пропустить товарищей. Темно в чаще, но разве что-то скроется от глаз этой дикой лесной белки? Вот Глаша замечает движение где-то далеко в стороне. Она приказывает Шапиро остановиться, собрать людей и ждать, а сама устремляется туда, где скользят между деревьями неприметные лесные жители. Это действительно оказывается Соломон с товарищами. Глаша быстро описывает ему последние события, и партизаны подходят к группе беглецов. Не в таких условиях мечтала Песя встретить своего сына, но выбирать не приходится. Лейтенант Фейгин обнимает мать.

— Сейчас ты пойдешь с нами? — спрашивает она.

Соломон отрицательно качает головой:

— Нет, мы должны идти дальше.

У партизан не хватает оружия и одежды, и Соломон решает воспользоваться удобным случаем. Эсэсовцы и полицаи не ожидают нападения, так что можно будет застать их врасплох, убить несколько врагов, а заодно разжиться несколькими винтовками и теплыми вещами. Кроме того, нужно встретиться с Вениамином и узнать о судьбе Гинцбургов — отца и сыновей.

— Я иду с вами! — говорит Глаша.

Но Соломон решительно отказывает: сначала Глаша должна доставить в лагерь измученных людей. Две группы расстаются. Глаша снова забирает ребенка из рук Голды и углубляется в лес вместе с беглецами. Песя прощается с сыном:

— Иди, сынок, с миром и вернись с миром!

— Не волнуйся, мама, скоро увидимся! — отвечает Соломон.

Партизаны продолжают свой путь. Они выходят к вельбовской дороге и, пригнувшись, движутся по обочине за кустами. Время от времени Соломон принимается тихо насвистывать. Это не просто свист, а песенка-намек, идишский мотивчик о десяти братьях, хорошо знакомый Вениамину.

Вениамин, притаившийся невдалеке в кювете, слышит знакомый мотив, бесконечную легкомысленную песню, которую некогда насвистывали два друга-студента в комнате московского общежития.