Обратный отсчет: Равнина - Токацин

до конца месяца, — Гедимин досадливо сощурился. — Местные суеверия… В общем, кислоту можешь перенести туда. Только скажешь мне, куда поставил.

— Ага, — пробормотал филк, думая о чём-то своём. — Спасибо. Но я пришёл не за этим. Помнишь ксенофторную кислоту? Вы ещё привозили воду из Сфена Воздуха… Выработка падает. Уже вторые сутки. И на какую-то странную величину.

Гедимин мигнул.

— Выработка? Что за величина?

— Между пятью и десятью процентами… семь-восемь, плюс-минус, — ответил Альгот, угрюмо щурясь. — Любопытно, что их как будто считают от одной величины. В общем — пойдём, сам посмотришь.

…Гедимин осторожно отодвинул рассыпающийся ворох заметок.

— Сшил бы, что ли. Потом ни кварка не найдёшь.

Альгот рассеянно отмахнулся. Он переливал из большой бутыли синеватую жидкость. «Вода. Сфен Воздуха» — прочёл Гедимин на прозрачной стенке.

— Сейчас покажу на деле, — пробормотал химик, поставив пробирку на штатив, и потянулся за следующей ёмкостью — с пометкой «Вода. Сфен Земли». Гедимин поднял сигма-сканер, «посветил» на одну бутыль, на другую — и растерянно мигнул.

— Стой! Ты состав проверял? — он кивнул на ёмкость с синей водой. — Там смесевая жидкость. Пятнадцать процентов местной воды.

— Sa hasu! — выдохнул химик; пробирка в его руке едва не хрустнула. — Уверен?

Он взглянул на сигма-сканер, проглотил ругательство и отодвинул уже ненужный штатив. Пробирки зазвенели.

— Смесь… Вот оно что, — Альгот покачал головой. — Думаешь, диверсия?

Гедимин пожал плечами.

— Какая-то дурацкая. Каждый день разбавлять понемногу… Вылить всё и заменить — ещё было бы понятно. Себе взять, сколько надо… но взяли бы, наверное, чистое? А это — дурь какая-то. Ты всех своих на эа-мутацию проверял?

Альгот поморщился.

— У меня вот вчера были мысли… Попросил Айзека обернуть контейнер защитным полем. С утра было на месте — а выработка снова упала. То ли Айзека или Кенена потянуло на дурацкие шутки, то ли…

Он придвинул к себе ворох записей. Пара листков упала на пол — химик этого даже не заметил.

— Тринадцатый день… — щёлкнуло в мозгу Гедимина. — Вчера же был тринадцатый день. С выезда за водой. По-местному это что-то значит…

Альгот ударил кулаком по переборке.

— Трансссформация, мать её колба, — прошипел он, потирая ушибленную руку. — Значит, есть срок годности…

— Сфен Воздуха под боком, — сказал Гедимин — и тут же поёжился, вспомнив последние встречи с его аборигенами. — Как всё притихнет, ещё наберём. Был бы чистый образец, я бы отделил примесь…

Альгот махнул рукой.

— Не возись. Тут и были-то остатки. Вовремя я занялся ксенофторидами…

Он с сомнением посмотрел на синюю бутыль и отодвинул её к стене.

— Накроешь её полем? Проверим, какой состав будет завтра.

— Один к четырём, где-то так, — пробормотал Гедимин, накрывая бутыль непрозрачным куполом. В груди шевельнулось что-то тяжёлое. «Местный сопромат, sa hasu… Не блокируется и не экранируется. Ладно, учтём…»

…Вепуат с сигма-сканером в руке стоял у прозрачной стены и задумчиво смотрел на экран.

— А иглица всё-таки выжила, — сказал он, не оборачиваясь. — Побегов нет, но все ядра на месте. И внутри — почти сформированные споры. Видишь, в ядре — камешки? Вот в них запущены такие… проводящие трубочки. Видишь перетяжку? Как всё дозреет, она одеревенеет и отломится. Интересно, как оно отличает камни-инкубаторы от камней для переваривания…

Гедимин покосился на экран и пожал плечами.

— Бронн ещё живой?

Вепуат кивнул.

— Пришёл в себя. Думаю, сердце выдержит. Вот только… — он оглянулся на ущелье. — Боязнь темноты может быть симптомом отравления? Оставил ему фонарь…

— Темноты? — Гедимину почудилось шевеление на границе тени, но пристальный взгляд ничего там не нашёл. — Икси…

Вепуат, вздрогнув, развернулся к нему.

— Икси⁈ Думаешь, они за ним…

Гедимин пожал плечами.

— Местные могут бояться.

«К Урджену Икси не лезли,» — мелькнуло в голове. «Ко мне, когда лежал раненый, — тоже. И когда Скогны влезли в Сфен Огня… Местные боятся, это понятно. Но Икси вроде бы не лезут к живым. Если только не… Sa hasu!»

— День Мрака, — прошептал он, вспоминая пометки в календаре. — Завтра надо осветить столярку поярче…

18 день Мрака, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Света ручных фонарей хватало на три метра. Дальше темнота уплотнялась; ещё полметра — и чёрная стена становилась непроницаемой. Гедимин видел свет, просочившийся из вентиляционных лючков барака. Стоило от него отвернуться, и всё тонуло во мраке. Сармат знал, что светится и столярная мастерская на дне ущелья, — но на ближайшую тропу её света уже не хватало.

— Снаружи плюс семь, — Вепуат сверился с сигма-сканером. — И много-много полос ряби.

Гедимину померещилось, что на краю поля зрения зажглись белые точки. Оборачиваться он не стал — Икси всё равно ушёл бы от прямого взгляда.

— Как думаешь, они мирно настроены? — спросил Вепуат, понизив голос. Гедимин пожал плечами.

— Я оставил в душевой несколько штуковин из стекла, — сказал Вепуат. — Спрошу — может, что им понравится. Теперь мы знаем, как им передавать вещи… Жаль, обратная передача очень уж трудна.

Гедимин машинально потёр правую ладонь и недовольно сощурился.

В цеховом ангаре было темно — сарматы ещё с ночи убрали все светильники. Их забрал Кут’тайри и расставил по периметру склада. Гедимин видел его на экране сигма-сканера, — плазменный шар, повисший между источниками света.

— Всем не по себе, — хмыкнул Вепуат, взглянув на сгусток плазмы. — Хотел позвать филков — мол, хоть чем-то развеют скуку. Да куда там…

Гедимин подобрал отложенные с вечера «пряди» асаановой руды, ещё раз обернул их защитным полем и закинул на плечо. «Восемь центнеров — мне. А два и Вепуат дотащит.»