Обратный отсчет: Равнина - Токацин

от лица, сощурился на Гедимина. Дышал он по-прежнему тяжело, но рот странно дрожал — будто существо пыталось ухмыльнуться.

— Они ушли, — сказал Гедимин. — Ты поправишься. А чашку для их бога я сделаю. Не знаешь, что он там считает достойным? Черепушку с костями?

Бронн, вздрогнув всем телом, прижал уши.

— Ладно, спрошу у Икси, — буркнул Гедимин, сообразив, что тема для разговора совсем неудачная. «Ему бы отдохнуть спокойно… Бронны, sa hasulesh! Вот уж чего не ожидал…»

…Вепуат остался в бараке. Гедимин вышел в темноту, старательно думая об «асбесте». «Надо всё-таки переработать. Там ещё восемь центнеров. Скорее бы вечер…»

— Эй! — крикнул он, глядя на чёрную стену. — Что нравится правителям Ук-кута? Я тут видел кучу штук из черепов и зубов. Такая сойдёт?

Темнота зашелестела, но никто не ответил. Гедимин, выждав минуту, выразительно пожал плечами и двинулся вниз по тропе. «Ладно, спрошу у кого-нибудь ещё. Явно же есть какие-то ритуалы. Этого добра у всех полно.»

…«Это — для утилизатора. А это — положить в душевой. Пусть мокнет,» — думал Гедимин, собирая разбросанные мешки. Те, что для душевой, были куда легче.

Сигма-сканер показывал, что полосы ряби исчезли с холма пять минут назад. Дольше всего они держались в душевой — и воды в цистернах почти не осталось. Гедимин покосился на почти опустевшие выпариватели, направил луч в сторону и наткнулся на филков, выходящих из лаборатории с бурдюками раствора. «Альгот уже снарядил лаборантов,» — сармат, довольно хмыкнув, закрыл за собой ворота. Снаружи было темно — как обычно в это время. Гедимин воткнул фонарь в гнездо у двери. У соседнего здания кто-то испуганно пискнул. Сармат развернулся на звук и увидел у столярной мастерской четверых Броннов. Ещё двое аборигенов выглядывали из-за двери. Это были Скогны, и один из них держал запачканный жиром горшок.

— Мастер Дим-мин, — заговорил Бронн, глядя на Гедимина снизу вверх и прижимая уши. — Скажи об Уттунри. Пламя взяло его, но ведь ваша пища ему не годится…

Гедимин сердито фыркнул.

— Уттунри? Кто додумался живого скармливать падальщикам⁈ Ещё раз его тронете…

Аборигены шарахнулись в «шлюзовую камеру» — только стукнул о пол поставленный кем-то горшок.

— Гедимин! — Вепуат с обрыва заглядывал в ущелье. — Что там у них? Что было про пищу?

Гедимин поморщился.

— Притащили какую-то дрянь в горшке. Хотят добить, наверное.

Из «столярки» донеслось возмущённое верещание. Вепуат хмыкнул.

— Давай горшок сюда. Проверим.

— Как он там? — спросил Гедимин, выбираясь на холм.

— Уснул, — отозвался Вепуат, сканируя горшок. — Если не застудился в ущелье, будет жить. Лёгкие и глаза ему, конечно, пожгло…

Гедимин оглянулся на «столярку», хотел сплюнуть, но помешал респиратор.

— Странно, — пробормотал Вепуат, взвешивая горшок в ладони. — Сканер ничего лишнего не видит. Жир как жир. Ягод, конечно, напихали… Ладно, шкурки я выкину.

Гедимин мигнул.

— Ягоды курруи⁈ Это же лечение… Они его только что выкинули на смерть!

Вепуат пожал плечами.

— Видимо, передумали. Гедимин, ты иди пока в горячий цех. Насыпь пару кило шихты, и пусть плавится. А тут я сам пообщаюсь. Вернусь — будем делать чашу.

19 день Льда, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Вентиляция гудела вполсилы — воздух, подогретый реактором, уходил под городской купол и медленно остывал там.

— Да открой на полную, — махнул рукой Айзек, наблюдая, как Гедимин настраивает приток и отток. — Снаружи, считай, ничего не просачивается. А плюс восемь на входе как-нибудь выдержит.

— Что за куполом? — спросил Гедимин, открывая клапаны «на полную». Гул стал громче.

— Минус девяносто два, — Айзек едва заметно ухмыльнулся. — Поселенцы осмелели. Хотел сделать весь купол матовым — нет, им надо смотреть на красивый иней. Привыкают…

Гедимин недовольно сощурился.

— Нашли на что смотреть! Сделал купол матовым?

— Весь, кроме пары просветов, — ответил Айзек со странной ухмылкой. — Заметь — смотрят они изнутри. Наружу никто не лезет.

— Ещё бы лезли, в их-то тряпочках, — проворчал Гедимин. В люк уже спускалась, переговариваясь, утренняя смена. Сармат в последний раз тронул корпус реактора и развернулся к выходу. «Ещё один день простоя. Вчера ещё и филки отдыхали. Сегодня надо бы загнать их на занятия. Пусть хоть линзы свои доделают. Да, ручная шлифовка — дело нудное. Но им вполне по силам.»

…Чаша, извлечённая из «холодного отсека» печи, уже не обжигала пальцы, но ещё хранила тепло. Гедимин поставил её на поддон, смерил недоверчивым взглядом и еле слышно хмыкнул. С Вепуатом и его «чертежом» он вчера не спорил — торопился доделать странную штуковину и разобраться с не вполне понятным обязательством. Сегодня штуковина выглядела ещё более странной, — бесформенная, несимметричная конструкция из костей, шипов и налипших тут и там ракушек. Вепуат смотрел на неё с довольной ухмылкой, Гедимин — с нарастающим сомнением.

— Здорово получилось, — сказал разведчик, обматывая ножку чаши бусами из позвонков. — Спасибо, что помог. У меня одного так не вышло бы.

Гедимин щёлкнул когтем по верхнему элементу чаши, похожему на пробитый череп.

— И как из этого пить?

Вепуат отмахнулся.

— Боги, думаю, разберутся.

Он поправил костяную «обмотку» и отступил на шаг, высматривая что-то среди инструментов.

— Кто будет разбивать?

Гедимин нехотя стащил с плеча сфалт.

— Я разобью. А ты скажешь… ну, что там надо.

Сильный удар был не нужен — странная конструкция и так не отличалась прочностью и на несколько кусков развалилась бы и от случайного падения. Осколки опали аккуратной горкой внутри кольца из бус.

— Эта чаша отправляется в Ук-кут, — с нелепой торжественностью проговорил Вепуат. — Пусть его владыки примут наше подношение!

Гедимин повесил сфалт за спину и отодвинулся. Вепуат протянул руку к бусам, но, помедлив, опустил её