Обратный отсчет: Равнина - Токацин

с полупрозрачными бортиками. Они вплотную друг к другу лежали вдоль «восточного» обрыва; один был открыт, остальные — спрятаны под прозрачными крышками.

— Площадь сбора, конечно, не та… — Альгот заглянул в бассейн и с сожалением покачал головой. Вепуат хмыкнул.

— Зато никто не влезет под кислотный ливень. Техника безопасности! Сколько нас ей полоскали⁈

— Площади хватит, — буркнул Гедимин, поднимая бортики выше и уплотняя крышки. — Если своевременно открывать при смене жидкости. Это быстро. Со свёрткой-развёрткой поддонов возни было больше.

— Если установить такой же сборник, но под главным стоком с холма… — задумчиво проговорил Альгот, замеряя бассейн шагами. Гедимин качнул головой.

— Она не успевает стекать. Жидкости быстро меняются — и взаимно реагируют. Стечёт уже продукт реакции. Тебе нужны чистые вещества — или смесь всего подряд?

…Очередная зелёная вспышка на полнеба длилась почти две секунды — и, начав было угасать, разгорелась с новой силой. Гедимин, досадливо щурясь, отцепил от руки генератор защитного поля и протянул Альготу.

— Начинай с этого края. Дождь притихнет — сюда ставь крышку, отсюда крышку вон. Ещё один перерыв — смещаешься дальше вправо. Жидкости всегда выпадают в одном порядке?

— Не всегда. Но я их различу, ты не бойся, — отозвался химик, подгоняя браслет под узкое запястье. Трое его лаборантов выстроились вдоль стены, с опаской глядя на сверкающее небо. Новая вспышка была розовой. Воздух под куполом качнулся и застыл — кто-то перекрыл внешний приток.

— Хорошо сегодня польёт, — пробормотал Вепуат, разглядывая пятнистое небо. — Альгот запасётся.

— Куда ему столько кислоты? Ёмкости-то есть? — спросил Гедимин, оглядываясь на химика. Тот замер у полупрозрачной стены, подняв руку выше плеча. «Будто ждёт сигнала,» — подумал сармат.

…Снаружи уже зашипело, когда Гедимин и Вепуат зашли в душевую. Ремонтник скользнул взглядом по левой стене, по водопроводящим механизмам, сдержанно хмыкнул и снял с держателя ближайший шланг.

Вепуат его не торопил — стоял рядом и сочувственно хмыкал, бормоча что-то про Айзека-изувера и квантовые формы жизни. Когда от смены горячей и холодной воды кожу начало жечь, Гедимин открыл клапаны стока и, отсоединив шланг, наконец огляделся по сторонам.

Вдоль правой стены тянулась сплошная белесая загородка с изогнутыми проходами. Из-под неё непрерывно вытекала вода, сбегая по жёлобам в полу. Шум множества кипящих ёмкостей сливался с её журчанием в сплошной гул. Гедимин, пригнувшись, кое-как протиснулся в проём и увидел длинные костяные решётки, заваленные чёрным волокном. «Вот это положили раньше всех. А это — недавно, иглы ещё не отмякли,» — сармат осторожно пощупал «асбест» и, помяв хорошо пропаренное волокно, довольно хмыкнул. «На чёрный действует, как и на серый. Видимо, свойства кардинально не отличаются.»

— Четыре тонны, ага, — ухмыльнулся Вепуат, глядя, как Гедимин выбирается из загородки. — Гварза выделил десять рабочих. Им уже и значки сделали.

— Что они вдесятером делают с одной дробилкой? — пробормотал Гедимин, но осёкся, вспомнив грузоподъёмность и выносливость среднего филка. — Десять? Ну, хоть кто-то при деле. Может, им ещё один пресс сделать?

Вепуат пожал плечами.

— Не просили. А вот гребень какой-то помяли — выправь, если не сложно.

— Помяли? Рэссену⁈ — Гедимин недоверчиво покачал головой, но перед глазами тут же встал каменный подвес, падающий на тонкие зубцы. «А. Ну, сдуру чего не сломаешь.»

— А что там с сушильней? — спросил сармат, отметив в памяти — «осмотреть гребень; починить или переплавить, если оно проще». — Термобластер выдержал? Не треснул?

Вепуат внезапно смутился.

— Да там тоже… кое-что странное. Альгот говорит — на свойства не влияет, но — процесс-то ещё не закончен. В общем, надо бы тебе взглянуть. С Кут’тайри он говорил — тоже не знает. Никогда такого не видел.

…За ночь пятна на подсыхающей глине приобрели не только цвет, но и рельеф. Вепуат выразительно хмыкнул, поддел когтем субстрат и, не дотрагиваясь до органики, засунул в пробирку.

— Местная фауна как всегда… Может, излучение прибьёт?

— Вот и проверь, — отозвался Гедимин, глядя на миллиметровый лиловый «мех». Он точно помнил, что вчера пятен было меньше. «Споры. Прорастают. Под кислоту их выкинуть, что ли? М-да. Смутишь местную фауну кислотой…»

Сквозь прозрачное «окно» на восточном «склоне» по коридору разлилась жёлтая вспышка. Она осветила вертикальную стену из струй и кромку открытого «бассейна» — и силуэт филка, застывшего у «окна», с массивным рогатым браслетом на правом запястье. Ещё секунда — и всё, кроме филка, утонуло в темноте. Гедимин невольно поёжился. Он знал, что защитное поле, даже прозрачное, удержит едкие жидкости и газы снаружи купола, но всё же ему было не по себе.

— Два респиратора, — прошептал Вепуат, взяв его за плечо; он смотрел в ту же сторону. — Два респиратора и комбинезон из гзеша. До цеха добежать успеет. А там — вылечим.

…В цеху было жарко. Едва переступив порог, Гедимин услышал размеренное гудение вентиляции. Выпариватели из цеха вернулись в душевую, в ангаре осталась единственная выгородка, подпирающая потолок. В ней, прямо над ведром с торчащим из него «термобластером», оставили боковой проём — как раз, чтобы долить, если надо, воды. Решётка с волокном сквозь него не просматривалась. Гедимин расширил прорезь в защитном поле, взглянул на пух, навитый на тонкие кости, и изумлённо мигнул.

— Ага, — сказал за спиной Вепуат. — Зелёный асбест. И чем дальше, тем зеленее.

Отдельное волокно, намотанное на палец, казалось сармату белым, чуть сероватым; цвет был различим только в пучке. Мотки на костях окрасились в холодно-зелёный, почти того же оттенка, что видимое омикрон-излучение. Гедимин, смигнув, взялся за дозиметр — и облегчённо вздохнул: «термобластер» слегка «фонил», но фон волокна практически не изменился. Пряди, сжатые в кулаке, намотались друг на друга и слиплись. Оставив их в покое, сармат повернулся к Вепуату.

— Сканировал?

— Ага, — тот кивнул. — Состав тот же. Чуть-чуть сменилась структура. Чисто оптический эффект.

— Говоришь, на прочность не повлияет? — Гедимин скрутил несколько волокон вместе и растянул между пальцами. Даже такую тонкую «нить»