Точка обмана - Дэн Браун

Рейчел шла вслед за президентом в хвостовой отсек. И чемглубже в святая святых они проникали, тем меньше интерьер напоминал салонсамолета. Извилистый коридор, оклеенные обоями стены, даже спортивный зал стренажерами и беговой дорожкой. Странным, однако, казалось отсутствие другихлюдей.

— Вы путешествуете в одиночестве, господин президент?

Он покачал головой:

— Нет, но мы лишь недавно приземлились.

Рейчел удивилась. Приземлились? Значит, откуда-то прилетели?А у нее не было никакой информации о поездках президента. Ясно только, чтоавиабазу Уоллопс он использовал, когда хотел сохранить в тайне своеместопребывание.

— Персонал покинул самолет как раз перед вашим появлением, —пояснил Харни. — Скоро я отправлюсь обратно в Белый дом. Но мне хотелосьвстретиться с вами именно здесь, а не там, в официальном кабинете.

— Чтобы ошеломить и напугать?

— Напротив! Чтобы выказать вам уважение, мисс Секстон. Делов том, что Белому дому очень не хватает конфиденциальности, а известие овстрече со мной может осложнить ваши отношения с отцом.

— Ценю вашу деликатность, сэр.

— Вам удается сохранять дружеское семейное равновесие, хотяэто и нелегко. Мне не хочется нарушать его своим вмешательством.

Рейчел невольно вспомнила недавнюю встречу с отцом зазавтраком и решила, что ее трудно определить как «дружескую». И тем не менее ЗакХарни совершил этот явно незапланированный перелет только ради того, чтобыпроявить тактичность. А ведь вполне мог бы этого и не делать!

— Можно мне называть вас по имени, Рейчел? — поинтересовалсяпрезидент.

— Конечно.

«Интересно, а могу ли я называть его Зак?» — мелькнула уРейчел лукавая мысль.

— Ну, вот и мой кабинет, — пригласил хозяин, распахиваяперед гостьей резную кленовую дверь.

Президентский кабинет на «Борту номер 1» ВВС казался гораздоуютнее того, которым первый человек страны располагал в своей официальнойрезиденции, в Белом доме. Однако и здесь в интерьере присутствовал налетизлишней строгости и сдержанности. Огромный рабочий стол, заваленный бумагами;на стене картина, где была изображена поднявшая паруса классическаятрехмачтовая шхуна. Парусник пытался уйти от надвигавшегося шторма. Яркаяметафора, если иметь в виду текущий момент жизни президента.

Президент указал на один из трех достаточно скромныхстульев, окружавших стол. Рейчел присела. Она ожидала, конечно, что хозяинсядет за стол, но вместо этого он подвинул один из стульев и расположилсярядом.

Пытается держаться на равных, отметила она. Мастердипломатии.

— Ну так вот, Рейчел, — наконец приступил к делу президент,устало вздохнув. — Мне почему-то кажется, что вас смущает мое неожиданноеприглашение. Я не ошибаюсь?

Если какая-то напряженность и оставалась в душе гостьи, топосле этих слов она исчезла.

— Честно говоря, сэр, я озадачена и растеряна.

Харни добродушно, покровительственно рассмеялся:

— Вот как! Не каждый день мне удается озадачить агентаНационального разведывательного управления.

— Но согласитесь, ведь не каждый день агент Национальногоразведывательного управления является на «Борт номер 1» по личному приглашениюпрезидента, который встречает гостя в джинсах и спортивных ботинках.

Президент снова засмеялся.

Негромкий стук в дверь означал, что принесли кофе. Вошластюардесса, держа в руках поднос, на котором стоял, выпуская тонкую струйкуароматного пара, оловянный кофейник, а рядом с ним две оловянные кружки. Президенткивнул, и девушка, опустив поднос на стол, моментально исчезла.

— Сливки, сахар? — предложил хозяин, поднимаясь, чтобынаполнить чашки.

— Сливки, если можно.

Рейчел с удовольствием вдохнула приятный аромат. Неужели этоне сон и президент Соединенных Штатов действительно наливает ей кофе?

Зак Харни передал гостье тяжелую горячую кружку.

— Настоящий «Поль Ревир», — пояснил он.

Рейчел попробовала кофе. Он оказался восхитительным. Такоговкусного кофе она не пробовала ни разу в жизни.

— Что ни говори, — заметил президент, наливая и себе, апотом удобнее устраиваясь на стуле, — время у меня ограничено, а потому давайтесразу приступим к делу. — Опустив в чашку кубик сахара, он взглянул насобеседницу: — Полагаю, Билл Пикеринг предупредил, что единственная цель моегоприглашения связана с намерением, использовать вас в собственных политическихинтересах?

— Если честно, сэр, то примерно это он и сделал.

Президент усмехнулся:

— Циничен, как всегда. Не изменяет себе.

— Так, значит, он ошибается?

— Шутите? — Харни весело рассмеялся. — Разве Билл Пикерингошибся хотя бы раз в жизни? Он, как обычно, попал в «десятку».

Лимузин сенатора Секстона пробирался по запруженным улицамстолицы Соединенных Штатов к зданию, в котором располагался его офис. ГэбриэлЭш рассеянно смотрела в окно. Она пыталась понять, какое чудо помогло ейвзлететь на такую высоту. Личная ассистентка сенатора Седжвика Секстона. Ведьименно к этому она и стремилась, разве не так?

Вот она сидит в лимузине рядом с будущим президентом страны.

Гэбриэл взглянула на сенатора, сидящего в другом концепросторного, обитого замшей салона огромного автомобиля. Казалось, тот всецелопогружен в собственные мысли. Трудно было не восхититься его красивой, дажевеличественной внешностью и изысканной манерой одеваться. Воистину он былрожден, чтобы стать президентом.

Впервые Гэбриэл увидела сенатора и услышала его выступлениетри года назад, будучи еще студенткой политехнического факультета Корнеллскогоуниверситета. Невозможно забыть, как его пронзительный взгляд проникал в самуюглубину зала, словно он обращался именно к ней.

«Верь мне», — казалось, без слов призывал он.

После окончания его речи Гэбриэл встала в очередь, чтобыпоприветствовать гостя лично.

— Гэбриэл Эш, — прочитал сенатор на карточке, приколотой котвороту жакета, — прелестное имя для прелестной юной дамы.

Он смотрел на нее оценивающе и в то же время с одобрением.

— Благодарю вас, сэр, — вежливо ответила Гэбриэл.Рукопожатие сенатора было крепким, внимание искренним. — Ваше выступлениепроизвело на меня глубокое впечатление.