Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян - Василий Сергеевич Панфилов

меньшей мере вдвое больше врагов, потеряв лишь парочку своих. Вроде бы тех было значительно больше, но создавая преимущество в нужное время и в нужном месте, они отбивались с поразительной лёгкостью.

– Хороши, – с восхищением протянул герцог Померанский, – не хуже «варягов» действуют.

Тимоня ревниво насупился, но затем расцвёл:

– Ну так и командир у них из наших! Семёнов Данил, рыжеватый такой, он ещё при Кунерсдорфе знамя захватил!

– Помню, как же. Надо будет его к ордену представить – ну до чего полк хорош, слов нет!

Стоящая отдельно группа привлекала внимание, и несколько раз приходилось отбиваться от турок. В схватках участвовал и Павел, сам же Грифич не отвлекался на возню и только командовал трубачам, глядя по сторонам. Впрочем, лёгкой эта задача для него не была, и к концу боя он взмок ничуть не меньше подопечного, у которого из-под драгунской каски стекали струйки пота.

– Много ушло?

– Сотен пять прорвалось, – чуточку виновато доложил командир лёгких сотен, – но почитай все раненые.

– Ладно, – вздохнул Владимир, – сильно они нам не помешают. Выставить часовых и… приступайте.

Задачи были давно известны и отработаны, так что мародёрка, перевязка раненых и рытьё могил для своих с последующим отпеванием заняли не больше часа.

Увы, но в этот раз «малой кровью» отделаться не удалось, и в землю легло больше трёхсот русских воинов, да ещё столько же были ранены достаточно серьёзно. Вроде бы и скромные цифры – если знать, что турок полегло больше десяти тысяч, но герцог Померанский прекрасно видел недочёты. Два полка сработали недостаточно чётко, и нужно будет разобраться – почему…

Можно было утешать себя мыслью о разнице потерь и тем, что большая часть драгун – выходцы из крестьянских семей, а большая часть погибших турок – воины потомственные. Но как-то не хотелось утешаться – подготовленная засада, да единым строем, да… Потери могли быть и меньше – значительно.

Подозвав Рысьева и обговорив с ним детали, Рюген приказал ему:

– Начинайте кружить. В схватки не ввязывайтесь, просто из карабинов их ссаживайте. Даже не по людям цельтесь, а по тягловой скотине.

– Можно и по скотине, – с сомнением ответил Прохор, – но зачем?

– Да просто замедлить и помешать, ничего больше. Чем дольше они провозятся, тем проще будет их «ощипать».

В помощь «варягам» Грифич дал два драгунских полка, приказав им стоят на подстраховке. Пусть кавалерию и выбили, но не всю.

Обстреливали обоз до самого вечера, с самых дальних дистанций. Вёлся и ответный огонь – нарезного огнестрельного оружия у турок хватало. Но есть разница – стрелять по скоплению людей или по редко стоящей цепочке уланов, которые ещё и прячутся за вязанками хвороста?

– Алла! – И несколько сотен турецких кавалеристов предприняли безнадёжную контратаку, вырвавшись из рядов повозок.

– Ура! – И охраняющие стрелков драгуны смяли мусульман, втаптывая их в землю. Преследовать и лезть под пули не стали – так, отразили и хватит…

Движение обоза замедлилось настолько, что до вечера он прошёл не более пяти километров, причём часть повозок, оставшуюся без волов и лошадей, тащили люди.

– Бездари!

– Что ж ты так, княже, – укоризненно спросил Тимоня.

– Да это же жуть какая-то, – «пожаловался» Владимир, – мы же столько лет воюем с ними. В том числе и пехота против конницы – и успешно! И ничего не переняли!

– Наставник, ты увлёкся, – засмеялся Павел.

– Ну есть немного, – ворчливо отозвался герцог под смешки окружающих.

– А что ты не хочешь их атаковать сегодня? Можно было бы хорошо проредить? – задал резонный вопрос наследник.

– Сейчас они злые, драться будут ожесточённо. Ну а ночью сами себя «накрутят» и тогда пужливее будут. Ну и видишь же, что я их к воде не подпускаю. Какие-то источники они проходят, но напоить всех не получится, так что напьются только воины познатней и верховые кони, а остальным не хватит.

– Ну а как иначе? – удивился цесаревич. – Сама логика подсказывает… А-а-а! Опять твои штучки! А завтра в атаку пойдём, а у них уже единства нет – будут орать «нас предали», если ударим достаточно сильно.

– Где-то так, – улыбнулся Грифич.

Ночью отошли на десяток километров и встали лагерем, но вот лёгкая конница не спала и всю ночь изображала нападение на турок, обстреливая их из ружей и лёгких луков. Свою лепту внесли и «волки», сумевшие прокрасться в лагерь и поджечь кое-какие припасы. Утром, когда ещё не начало рассветать, они отчитывались Рюгену:

– Поразительный бардак, – кратко охарактеризовал ситуацию в турецком лагере старший группы. – Сир, ты же знаешь, что я на Балканах воевал…

Утвердительный кивок, и «волк» продолжает:

– Так вот – воевать турки умеют ничуть не хуже нас, а если малыми группами, так порой и лучше. Но их беда в том, что нормальных командующих у них очень мало и войска разобщены. Ну а здесь… Сир, я так и не понял, что делал Иваззаде Халил-паша на посту командующего![208] Настолько бездарного управления войсками я ещё не встречал.

– Карусель, – коротко скомандовал Грифич, когда на рассвете они приблизились к туркам. Метода была давным-давно отработана – кавалерия скачет вокруг, и уланы-карабинеры издали выбивают врагов, заодно отслеживая «слабые» места. Ну а скачущие следом драгуны проводят разведку боем, врываясь в видимые бреши. Получилось? Замечательно, можно будет пострелять и поработать клинками. Нет? Тоже ничего страшного – любое нападение вынуждает врагов группироваться и замедляться, делать какие-то ошибки.

Сам герцог в «карусели» участвовать не стал и не пустил Павла:

– Не твоё это. Видишь, никто из молодых не участвует? Всё потому, что не умеют пока мгновенно оценивать обстановку.

Подросток засопел курносым носом, но спорить не стал – молодые и вправду не участвовали в этом.

– Ты лучше возьми подзорную трубу, да смотри – потом экзамен мне сдавать будешь.

Цесаревич оживился и принялся наблюдать, наставник же незаметно перевёл дух – воспитывать будущего императора было сложной задачей.

– Пушки, пушки разворачивают! – возбуждённо начал наследник.

– Хорошо. Это значит, тормозить начали, – пояснил Владимир, – а в полевых сражениях турки никогда не умели толком использовать артиллерию.

Так оно и вышло: выстрелы прогремели зря – кавалеристам просто не было необходимости стоять под дулами орудий, и они спокойно отъехали чуть в сторону. Однако ради стрельбы ряды войска разомкнулись,