Гагаи том 1 - Александр Кузьмич Чепижный

все сделано. И тем не менее, он счел возможным сказать:

— Днями, Артем Иванович, сбирался докладывать. Заканчиваем работы. — Повернулся к Ивану Пыжову: — Так, Авдеевич?

— Точно.

— Остаются кое-какие мелочи, — продолжал Игнат. — Управимся.

Это заявление не было ни бахвальством, ни очковтирательством.

Впереди еще достаточно времени, чтобы встретить посевную во всеоружии. Игнат уверен, что так оно и будет.

— Смотри, — предостерег Громов, — весной никакие оправдания не будут приниматься во внимание. — И тут же удивился: — Как это вы успели сработать на два фронта?

— Сработали, — сказал Игнат. — Да только, выходит, напрасно пупы надрывали. Начальник электростанции отказался давать нам энергию. Уломал бы его? А? — с надеждой взглянул на Громова.

Артем присвистнул:

— Вот оно что... тут, братцы, и я бессилен. На его стороне закон. Он бережет государственную собственность.

— А мы что, не государственные? — спросил Иван Пыжов. — Другого сорту, или как? Что ж нам, всю жизнь в потемках проводить?

— Не сразу Москва строилась, — отозвался Артем. — Погодите малость. Все будет.

— Будет вам и белка, будет и свисток?

— Угу, — закивал Громов. — Не верите? — Обвел взглядом присутствующих.

— Так семнадцать годов прошло! — возбужденно воскликнул Игнат. — Днепрогэс построили! А мы только и того, что заменили лучины да жировики гасом.

— Только ли? — сощурился Громов.

Семен Акольцев взволнованно слушал этот разговор. Для него секретарь райкома был чуть ли не сверхъестественным существом. И вдруг ему так прекословят... К тому же явно несправедливо умаляют то, что сделано. Особенно дядька Иван. Ведь такой путь прошли! Сломили сопротивление кулачества. По всей стране утвердились колхозы. Победил социализм. У них, в Крутом Яру, тоже на каждом шагу проглядывает то новое, что родилось в жизни. Как же можно не замечать этого?! И Семен не выдержал:

— Не путайте, дядька Иван, грешное с праведным.

И тут же смутился, умолк.

— Ну-ка, ну-ка, — подбодрил его Громов. — Растолкуй товарищу его заблуждения.

— Электричество нам, товарищ секретарь, во как нужно, — провел Семен рукой по шее. — Тут я с ним согласен, — осмелел Семен. — А вот то, что совершили, тоже надо видеть. Я так понимаю.

— Правильно понимаешь, — сказал Громов.

— И не забывать, что социализм есть Советская власть плюс электрификация всей страны, — вставил Игнат.

— Формулу заучил, — кивнул Громов, — верно, к тому идем. Да только и с возможностями нужно считаться.

— Мне черт с ним, с тем светом, — ворчал Иван. — Детишков жалко. Портют глаза над книжками, при том окаянном светильнике уроки делаючи. Угорают. Наши ведь. Смена...

Громов задумался, затеребил искалеченное ухо. Конечно, если идти по официальной линии, ничего не получится. Еще и хвост накрутить могут. А если использовать свое влияние, свои связи...

— Возможности, Артем Иванович, в наших условиях имеются, — не унимался Игнат. — В поселке своя электростанция. Надо-то нам самую малость. И не задаром. Пусть плату берут от лампочки.

— Вы уже не откажите, посодействуйте, Артем Иванович, — подхватил Семен.

И вот эти просительные интонации сделали то, что казалось невозможным. Снова Громовым овладело приятное ощущение своей значимости. Да, он может отказать — оснований для этого больше чем достаточно: всему свое время, а сейчас главная задача — обеспечить страну хлебом. Чтобы добиться этого, нельзя распылять силы. Но он может и помочь. Достаточно его слова...

— Что ж, — медленно заговорил. — Придется выручать, коли уж так просите.

— Вот это разговор! — прогудел Иван Пыжов.

— Премного благодарны, — подхватил Семен.

А Игнат молчал, теребил стриженую бороду.

— Сомневаешься? — удивился Громов.

— Как можно! — пытаясь пригасить вспыхнувшее в глазах лукавство, воскликнул Игнат. — Все знают: коли уж Артем Иванович пообещает...

— То-то, — усмехнулся Громов. — Электрифицируйте. Стройте в Гагаевке социализм.

— По тем столбам и радиотрансляционную сеть с поселка проведем, — выхватился Семен.

— Молодец, — похвалил его Громов. — Будут затруднения — приходи прямо ко мне.

И вдруг умолк, почувствовав, что повторяет Заболотного, чью манеру держаться с людьми сам же осуждает, Артем нахмурился, досадуя на себя. «Вот так она и въедается, эта ржавчина», — пронеслось в голове.

А Игнат обеспокоился, не раздумает ли Громов. Поднялся, протянул ему руку.

— От имени и по поручению... дай-ка я тебе, Артем Иванович, руку пожму.

— Черти полосатые! — рассмеялся Артем. — Думаете, секретарь райкома может закон нарушить? И ему ничего не будет? Толкаете вы меня, братцы, на преступление. Ну, да ладно уже. Если удастся — попробую помочь.

Возле машины столпились вездесущие мальчишки. Те, кто посмелее, касались ее полированных боков, заглядывали через стекла на приборы, с опаской косясь на шофера: и рассмотреть получше хочется эту диковину, впервые примчавшуюся к ним в село, и неизвестно, как поведет себя парень, сидящий в машине. А шофер опустил стекло, когда ребята уже чересчур навалились на автомобиль, сказал:

— Ну-ка, братва, задний ход!

Мальчишки шарахнулись в стороны. Однако, видя, что опасность не угрожает, снова подступили ближе, переговариваясь:

— А у него пальца нету на руке.

— Дядь, тебе машина палец оторвала?

Не знали они, что задели самое больное место Анатолия. Мальцом он из самопала стрелял, трубку разорвало, и палец срезало. А теперь из-за этого злополучного пальца не допустила его медицинская комиссия к занятиям в аэроклубе. Как ни просился, как ни доказывал — не взяли. Расстроился Анатолий. Мечтал летчиком стать, мчаться по воздушным дорогам, не ожидая, пока тебе сделают нужную стрелку, а ничего из той мечты не вышло. Совсем пал духом Анатолий. Хорошо, что Громов встретился. Поинтересовался, скоро ли мертвые петли будет выписывать в воздухе. Не забыл, оказывается, их давнишний разговор. Анатолий пожаловался на свою горькую судьбу. Громов и забрал его к себе шофером. Двигатель-то Анатолий хорошо знает. Подучился малость баранку крутить и принял машину. Все же не привязан к рельсам — мчи, куда вздумается, на все четыре стороны.

Такое-то приключилось с Анатолием. А тут еще эти пацаны. Анатолий приоткрыл дверку, будто намереваясь выйти.

— Вот я вам задам!..

Мальчишки настороженно отступили, готовые дать стрекача. Стояли в безопасном отдалении, пританцовывая и толкаясь, кто в валенках, кто в сапогах не по росту или в сбитых опорках. Одни в шапках, другие в картузах. Самый меньший — видимо, в материном платке, концы