Багровый папоротник - Ана Карана

и опускается на корточки, становясь ниже меня на голову. Осторожно кладет руку на колено.

Тут же кричу, обливая всеми известными проклятиями и ругательствами.

— Ты можешь выслушать?!

— Нет! Не смей трогать!

— Если не успокоишься, тебя будут пытать! — с чувством восклицает Крис.

Заливаюсь хохотом.

— Ты серьезно, придурок? Думаешь, меня пытки волнуют?! Ты убил единственного родного человека, что у меня был, и хочешь напугать грёбаной пыткой?!

— А что насчёт меня, Рокси? — поднимает бровь. — Я не твой родной человек?

От наглости даже пропадает запал. Перестаю смеяться и пристально вглядываюсь в Криса, силясь разобрать, шутка это или действительно его мысли.

— Родные люди не убивают друг друга, — тихо рычу.

— Но ведь я ничего тебе не сделал. Наоборот пытаюсь защитить!

Непробиваемая уверенность в том, что он меня защищает, становится последней каплей, и я срываюсь. Хохочу и рыдаю одновременно, выплевывая нечленораздельные слова, а когда собираюсь, не могу даже смотреть ему в лицо. Отвожу взгляд.

— Ты убил меня вместе с ним, Крис. Нет у тебя больше никого, кому нужна была бы твоя забота.

Крис взрывается.

— Почему ты вечно впутываешь его в наши отношения?! Ты можешь смотреть на меня без него?!

— Без него? Это как? Сделать вид, что у меня никогда не было другого старшего брата, который действительно заботился обо мне? — удостаиваю взглядом. — Может, ты читал мне на ночь, когда мамы не стало? Или готовил еду, когда отец был не в состоянии? Может, опекунство взял, чтобы в приют не попала, и вкалывал сутками? — наклоняюсь ближе и строю гримасу притворной задумчивости. — А-а, наверное, ты заслонил меня от пули! Хотя, постой. Это был другой брат.

— Не паясничай, — раздражённо шипит Крис. — Ты не в том положении.

— Так-то! — довольно поджимаю губы и киваю. — Если не видишь разницы между собой и Джейсом, приоткрою завесу тайны. Он бы умер, но не позволил затащить меня на пыточное кресло. И уж точно не сказал эту чушь про положения, потому действительно любил меня. А ты, Крис? — слизываю слезы с губ. — Любил меня?

Молчит, прежде чем ответить чётко и безэмоционально:

— Я люблю тебя. Просто есть вещи, которые важнее привязанностей.

— Например, повышение? — смеюсь в лицо.

Крис понимает, что разговор ни к чему не приведет. Встаёт и машет, подзывая кого-то, а потом в руках появляется противогаз. Догадываюсь, что ждёт очередная пытка, и не могу унять истерический смех. Крис, игнорируя весь яд, который пускаю, надевает на меня маску. Сквозь прорезь для глаз вижу, как подходит Беннет.

— Что тебе известно о Прайде? — берет шланг и крутит. Потом прислоняется ухом, слушая мычание, которое издаю. — Не слышу.

— Это что, урок зоологии? — хмыкаю.

— Неправильно.

Беннет сдавливает шланг, перекрывая воздух. Начинаю задыхаться. Противогаз прилипает к лицу сильнее с каждым судорожным вдохом, в голове пульсирует от недостатка кислорода, а сердце долбится в грудной клетке, грозясь проломить ребра. Аверилл разжимает пальцы. Кашляю, давясь слюной.

— Ещё раз. Что ты знаешь о Прайде?

— Что так называют семейную стаю львов, мать твою! — дыхание не восстанавливается.

Недовольный ответом, повторяет пытку. Когда вновь получаю доступ к воздуху, понимаю, что в глазах темнеет. Крис рядом нервно сцепляет руки и стучит большими пальцами в такт моему захлебывающемуся кашлю.

— Знаешь, что с тобой не так, Роксана Лайонхарт? — Аверилл говорит в шланг, как в микрофон, отчего голос заполняет все пространство, создавая иллюзию полного погружения в допрос, хотя всеми силами пытаюсь абстрагироваться. — Ты неуправляемая и с трудом поддаешься дрессировке.

— Я тебе что, цирковая зверушка?! — с ненавистью огрызаюсь на куратора.

— Известно ли тебе, что твой покойный брат, пользуясь связью с вышестоящим руководством, подтасовал результаты финального теста на пригодность?

Не знаю, что приводит в ступор больше: словосочетание «покойный брат» или то, что он повлиял на какой-то из десятка итоговых тестов, обязательных к прохождению до «Предела». А потом вспоминаю Марго и наш эмоциональный разговор, после которого накинулась на Джейса с вопросом: «Чего я стою?». Внутри шевелится подозрение.

— Понятия не имею, о чем речь.

Беннет меланхолично обводит шлангом полукружие, словно рисуя замысловатые узоры из моего хриплого дыхания.

— Один из главных критериев отбора Гарпий — способность подчиняться. Кому нужно оружие, которое нельзя контролировать? — улыбается. — Ты блестяще прошла все тесты, кроме одного. На покорность. Даже рядом с безоговорочной фигурой лидера в лице старшего брата, ты не способна следовать инструкциям, если имеешь обратное мнение. — Куратор отходит в сторону, закуривая сигарету. — И ты продемонстрировала это в лепрозории. Я просмотрел отчёты Кристофера и убедился, что прав.

Кровь закипает от злости и ненависти. Крис продолжает неподвижно стоять, изображая статую.

— И, по-хорошему, пристрелить бы тебя, как собаку бешеную, — Аверилл возвращается и берет шланг в свободную руку, — но вот незадача. Есть в тебе то, что мешает мне сделать это прямо сейчас. — Вдыхает поглубже дым, а потом выдувает в трубку, вновь перекрывая кислород.

Лёгкие горят так, словно выжигают адским пламенем. Из глаз брызгают слезы.

— Если бы не твой занятный иммунитет к вирусу, гнила бы сейчас рядом с Джейсоном! Думаешь, получится гнуть свою линию? Глубоко ошибаешься! Я знаю тебя, как облупленную, сам взрастил, поэтому мне ничего не стоит размазать твои недалёкие мозги по стенке! И единственное, что меня останавливает, тело должно оставаться живым, чтобы учёные вытащили антидот к Папоротнику! Но ничто, слышишь, ничто не помешает мне превратить остаток твоей никчёмной жизни в персональный дьявольский котёл!

Аверилл разжимает кулак, презрительно отбрасывая шланг, который больно хлестает по колену. Захожусь кошмарным кашлем, доводящим до рвоты. Если бы не ремни, рухнула на пол. Перед глазами все замылилось.

— Что ты знаешь о Прайде?! — рявкает прямо надо мной.

— Ничего! Понятия не имею, о чем говоришь!

— Что сказал Джейс про переворот?!

— Ничего!

— Что ты принимала?! Откуда иммунитет?!

— Не знаю я! — выкрикиваю, надрывая глотку.

Аверилл замахивается и наотмашь бьёт. Кажется, голова отрывается с плеч.

— Ты перегибаешь. — Крис заслоняет от следующего удара.

— Знаешь, для чего нужна депривация? Чтобы она, — Беннет тыкает в меня пальцем, — почувствовала себя настолько уязвимой, что захотела на стенку лезть от отчаяния! Чтобы поняла, что старший брат не прискачет на помощь по первому зову. Чтобы сломалась так, что противогаз показался детской забавой! А по итогу имеем профессионального бойца, готового часами тратить наше время! Мне нужен результат!

— Давай попробуем по-моему, — спокойно отвечает Крис, не реагируя на бешенство куратора. — У нас же есть запасной план.

— Крис, не надо. — Голос предательски выдает панику, а Беннет хватается за это.

— Будь по-твоему. Веди.

— Не надо! — взвизгиваю, но брат уже уходит, оставляя наедине с чувством безысходности.