Багровый папоротник - Ана Карана

а Джо отказался. Сказал, никто в научном сообществе ее не поддержит.

— Разумеется. Одно дело пойти в Суд Независимости, за что уже приговорили бы к расстрелу за измену и клевету, а другое — заявить на весь мир, что Триаполь совершил массовое истребление из-за неудачных экспериментов, заказанных государством.

— И, возможно, не одним, — добавляет Цилла. — Я все ещё думаю, что нет у Триаполя столько денег, чтобы сотворить такое в одиночку. Мне кажется, это было совместным решением всех участников, посвященных в создание бункеров. Действующий лепрозорий лишь прикрытие, а на самом деле сюда стекались неизлечимо больные люди. Вот вам бесплатный приток подопытного материала, согласного на любое экспериментальное лечение. Представляете, сколько голов полетит, если все всплывёт?

— И какой план? — Блю поднимает руку, собирая взгляды. — Что с нами будет, когда все кончится?

Повисает пауза, взятая каждым на раздумья.

— Они хотели, чтобы лепрозорий канул в небытие. Мы сделали. Что ещё нужно? — Цилла опирается на стену, прикрывая глаза от изнеможения. — Убедятся, что мы не заражены, и выпустят.

— А дальше? — Блю не останавливается. — Имею в виду, что будет после того, как вернёмся и подтвердим легенды насчёт района? Заставят подписать бумаги о неразглашении или запретят выезд из страны? Посадят в тюрьму или что? Какой конец? Что будет делать Капитолий? А если нас вообще не выпустят, как говорил Джонатан?

— Джонатан — фаталист и скептик, — отмахиваюсь. — Мы же связались с Реверсом, там в курсе, что мы живы и нуждаемся в помощи. Гарпии нас не бросят.

— А если они не знают? — не унимается Блю. — Вдруг, после того, как вышли на связь, те, кто стоят за всем, устроили переворот? Черт, а вдруг там уже война?!

— Ну все, тебя понесло, — заключаю. — Сделай глубокий вдох.

— Я серьёзно! Почему вы такие спокойные?

— Потому что предпочитаем решать проблемы по мере поступления, — Цилла с упоением ковыряет ножом ногти.

Джейс ни разу не вставил свою реплику, и это настораживает. Его хлебом не корми, дай блеснуть взвешенной логикой, но брат отчего-то хмуро изучает потолок, наматывая волосы Блю на палец. Мысль о войне звучит, в общем-то, здраво, если вспомнить его слова о перевороте. Но в голове все превращается в кашу, когда пытаюсь собрать информацию воедино.

Переворот в чью сторону? Кто участвует?? Почему Джейс знает???

Мозги кипят и, видимо, результат бурной активности на лицо, потому что Джейс беззвучно смеётся, наблюдая за моими потугами. Странное поведение брата начинает напрягать. Делаю вывод, что лучше пусть злится, чем веселится.

— Собрались. Лифт почти прибыл, — оживляется Крис, выпрямляясь по струночке.

Прижимаемся к дальней стене и щелкаем предохранителями. Кабина останавливается после толчка, а затем раскрывает объятия, выпуская наружу.

Вот и все. Бункеры остались далеко позади, как и половина друзей, а мы там, откуда начали. Проходим по тёмному коридору из красного мрамора, где впервые встретили Янтаря. Оказываемся в просторной комнате с картинами, где мне понравились цветы в чёрную крапинку. Мыском ботинка убираю с дороги изумрудную спинку кресла. Вокруг точно такой же полумрак, как и в день, когда пришли. Сколько времени утекло? Тело изнывает от усталости и боли, разом навалившихся после осознания близкого финала. Пусть хоть пытают, мне кажется, не проснусь, если голова коснется подушки.

Крадемся по первому этажу, стараясь не шуметь. Исподтишка разглядываю остальных, анализирую состояние и эмоции, отражающиеся на лицах. Так же, как я, близкие на пределе возможностей. Хочется взять в охапку и переместиться куда-нибудь, где тепло, светло и безопасно. Обнимаю себя, позволяя на мгновение раствориться в уютной фантазии.

В маленькое окно над парадной дверью лепрозория забирается серый свет, ознаменуя скорый восход солнца. Сквозь разбитое стекло влетает холодный ветер, звенит витражными осколками и гоняет по полу мусор.

— Так тихо, — шепчет Блю.

Понимаю, о чем она. Нет ни гула насосов, ни бешеного стука сердца от беготни, ни жужжания аварийных ламп. Только шелест деревьев за окном и крики птиц.

— Давай поиграем?

Пересмешники кружат в небе, хлопая крыльями.

— Давай, — едва слышно откликаюсь, словно позвал старый друг.

Шорк-шорк-шорк.

— Ро-о-кси-и!

С лестницы второго этажа доносится топот. Отпрянув в сторону, зажимаю рот рукой, чтобы не закричать. Через перила свешивается улыбающаяся физиономия близнеца. Пячусь назад, пока не упираюсь в Джейса. Брат без колебания отталкивает за спину, где налетаю на Блю, и та ойкает от неожиданности. Близнец по-охотничьи водит носом, изучая запах, а потом начинает рычать. Присцилла падает на колени и закрывается руками, не совладав с эмоциями. Тогда Джейс встаёт перед подругой, загораживая от перевертыша. В этот раз не ждёт, чтобы уточнить, кто перед ним.

Очень плохая копия Фобоса или Деймоса, и сдается, та самая, что напала на меня в кукурузном поле. Значит, всё-таки Фобос. Видимо, утратив контакт с близнецом и долго его не поддерживая, перевёртыш ужасно подражает излюбленному объекту. Голос скрипучий, надломленный, совсем неродной. Черные глаза горят безумием и жаждой. А ещё мерзкая улыбка с острыми тонкими зубами, доводящая до мурашек.

Не знаю, какой перевёртыш опаснее: слепой, с хвостом или тот, что меняет облик. Но все твари пугают до ужаса.

— Бегите! — Джейс толкает на выход. — Цилла, поднимайся!

— За что?! — причитает, заливаясь слезами. — Почему он?!

Не церемонясь, Джейс подхватывает подругу на руки, отдирая от пола. Крис начинает стрелять. Тишину разрывает короткая очередь, пули рикошетят от стен и превращают деревянные перила в щепки. Перевёртыш юркает за стену и смеётся.

— Давай поиграем? — дребезжит. — Давай?

Блю долго возится с засовом, пальцы не слушаются.

— Ну же! — подгоняю, нетерпеливо барабаня по вальтеру.

— Сейчас!

Сладив с дверью, толкает плечом, выпуская из западни. Быстро сбегаем по ступенькам. В самом низу нога подворачивается, и я кубарем скатываюсь в траву. Отталкиваюсь локтями и поднимаюсь, не сводя глаз с лепрозория. Из проема показывается жуткое смеющееся лицо близнеца.

— Вот поэтому мы друзья! Ты неисправимая бестолочь, а мне это нравится! — хихикает перевёртыш.

Замираю, услышав знакомую фразу. Точь-в-точь сказал Фобос у самолёта, когда поддержала Дея. Он преследует нас с самого начала! Дальше перевёртыш болтает какие-то непонятные слова, жестикулируя руками, как марионетка.

Сбросив Присциллу и рюкзак рядом со мной, Джейс встаёт плечом к плечу с Крисом, готовясь отражать нападение.

Внезапно яркая вспышка озаряет лепрозорий, ослепляя и дезориентируя.

— Всем лечь на землю! — громыхает зычный голос в рупор. — На землю! И не двигаться!

Глаза адаптируются к свету. Перевёртыш кривляется в дверях, не рискуя высунуться на открытую местность. Вижу, как Джейс и Крис поднимают руки и медленно опускаются на колени. Следую примеру. Прожектора бьют в спины, отчего по лепрозорию бегают вытянутые тени. Цилла рядом перестает