Начало эры разума - Уильям Джеймс Дюрант

голландский историк заключает: «Филиппа II нельзя было упрекнуть в распутстве… рассеянности и безнравственности… После возвращения в Испанию он вел, насколько нам известно, строго нравственную жизнь».23 Как верный муж и заботливый отец. Когда его третья жена, Елизавета Валуа, заболела оспой (в то время часто смертельной), Филипп редко покидал ее, хотя его министры умоляли его не подвергать себя такому риску заражения. После смерти Елизаветы Филипп заключил еще один дипломатический брак (1570), с одной из многочисленных Анн Австрийских; Анна умерла в 1580 году, и после этого Филипп тратил свои теплые домашние привязанности на дочерей. Его письма к ним наполнены юмором и любовью.24 Изабелла Клара стала его ближайшей спутницей и главным утешением в заботах и поражениях старости. В своем завещании он назвал ее светом своих глаз. Сыновья его не утешали.

Легенда и литератураI и человеческая жалость сделали первого сына Филиппа более известным, чем его отец. Карлос был конституционально слаб, подвержен периодическим приступам лихорадки, меланхолии, вспышкам вспыльчивости и гордости. Он был непомерно щедр и неистово храбр; он забавлял своего деда, некогда великого Карла V, упрекая его в том, что тот бежал от Мориса Саксонского в Инсбруке (1552) — «Я бы никогда не бежал!»25 В прелиминариях к договору Като-Камбрезис четырнадцатилетний Карлос был обещан в жены Елизавете Валуа; но в самом договоре Филипп, овдовевший после смерти Марии Тюдор, взял принцессу в жены, чтобы переключить дружбу Франции с Англии на Испанию. Через год (1560) невеста приехала в Мадрид; Карлос, видя ее скромную красоту, возможно, возмутился тем, что его отец изменил droit du seigneur, но нет никаких свидетельств о романе между ним и четырнадцатилетней королевой.26

Несмотря на болезнь Карлоса, он был официально признан наследником короны. В 1561 году его отправили в университет Алкала. Там он упал с лестницы во время любовной погони за девушкой, проломил себе череп и впал в бред. Великий Везалий сделал трепанацию черепа и тем самым спас мальчику жизнь; но люди приписали улучшение состояния костям святого францисканского монаха, умершего за сто лет до этого, которые были извлечены из гроба и положены в постель рядом с принцем. Во время долгого выздоровления юноши Филипп оставался в Алкале и проводил много времени у его постели. Карлоса отвезли обратно в Мадрид, где он набрался сил, чтобы вместе с молодыми дворянами устраивать уличные побоища против мужчин и женщин. Его бурные жестокости вызывали подозрения, что падение необратимо повредило его мозг. Не помогло ему в отношениях с Филиппом и то, что он выражал симпатию нидерландским повстанцам. Когда Алва был назначен командующим в Низких странах, Карлос протестовал против того, что эта миссия должна была быть поручена ему; он запретил Алве ехать и напал на него с кинжалом, когда герцог настаивал.27 По всей видимости, принц некоторое время думал о том, чтобы бежать в Нидерланды и встать во главе восстания.28 Филипп поручил следить за ним невольным министрам. Карлос строил планы побега, рассылал агентов для сбора средств, собрал 150 000 дукатов и заказал восемь лошадей для своего бегства (январь 1568 года). Он доверил свой план дону Хуану Австрийскому, который раскрыл его королю. Опасаясь, что его сын, если ему позволят покинуть Испанию, будет использован Елизаветой Английской или Вильгельмом Оранским в качестве претендента на его низложение, Филипп приказал строжайше следить за принцем. Карлос угрожал самоубийством, Филипп лишил его всего оружия и заточил в королевском дворце в Мадриде.

До сих пор поведение Филиппа допускало защиту, но теперь фанатизм усугубил трагедию. Подозревая сына в ереси, король приказал не давать ему никаких книг, кроме бревиария и некоторых руководств по благочестию. Карлос отверг книги и пренебрег всеми религиозными обрядами. Священник предупредил его, что инквизиция может дознаться, является ли он христианином. Карлос попытался покончить с собой, но ему помешали; однако он добился своего, три дня отказываясь от пищи, а затем наедаясь мясом и ледяной водой. Началась сильная дизентерия; принц приветствовал смерть, принял последнее причастие, простил отца и умер в возрасте двадцати трех лет (24 июля 1568 года). Антонио Перес, враг Филиппа в изгнании, обвинил его в том, что он отравил Карлоса; большая часть Европы поверила в это, но исследования опровергли это. II Но суровость заточения юноши — одно из многих темных пятен в послужном списке короля.

Его поведение по отношению к сводному брату, дону Хуану Австрийскому, бросает еще одну тень на картину. Родной сын Карла V и Барбары Бломберг, похоже, вызывал у Филиппа восхищение, смешанное с ревностью. Тем не менее он возвел Хуана в ранг принца и поручил ему организовать экспедицию против пиратов Алжира. Хуан блестяще справился с поставленной задачей. Филипп поручил ему командование сухопутными войсками против восставших морисков Гранады; Хуан выполнил свою миссию, не теряя ни времени, ни милосердия. Филипп назначил его — в возрасте двадцати четырех лет — адмиралом во главе объединенного флота в «последнем крестовом походе»; Хуан разбил турок при Лепанто и стал героем христианства. Он чувствовал, что заслуживает королевства, и очень расстроился, когда Филипп назначил его всего лишь генерал-губернатором Нидерландов.

Молчаливый король, всегда слишком гордый, чтобы объяснять или защищать себя на форуме общественного мнения, получил всю вину за другую трагедию. Он возвел в свой Совет умного и элегантного простолюдина Антонио Переса, который считался родным сыном самого верного друга Филиппа, Руя Гомеса, принца Эболи. Когда Гомес умер (1573), Перес стал доверенным лицом — возможно, любовником29-вдвойне интригующей вдовы, Аны де Мендоса, принцессы Эболи. Говорят, что за одиннадцать лет до этого у самого Филиппа была связь с этой одноглазой красавицей, но здесь «история», скорее всего, романтична.30 Перес вступил с ней в сговор, чтобы извлечь выгоду из их знания государственных секретов. Когда Хуан де Эскобедо пригрозил раскрыть их сомнительную торговлю, Перес убедил Филиппа, что Эскобедо замышляет измену, и король отдал Пересу приказ об убийстве Хуана. Перес держал приказ в тайне в течение шести месяцев, а затем, к удивлению и смущению Филиппа, исполнил его (1578). Через год секретные бумаги дона Хуана Австрийского убедили Филиппа в невиновности Эскобедо. Он арестовал Переса и заточил принцессу в ее дворце. Под пытками Перес признался в содеянном и согласился вернуть в казну 12 000 000 мараведи. С помощью жены он бежал в Арагон, где инквизиция, по настоянию Филиппа, преследовала его как еретика. Он бежал во Францию, приписал свои преследования затянувшейся страсти короля к