Ловец снов - Стивен Кинг

Так или иначе я их растормошу. Уж я умею расшевелить. Ямастер мотиваций.

По крайней мере попытаешься.

Генри не видел лица Оуэна, но чувствовал, что тот улыбается.

— А потом? — вслух спросил Оуэн. — Объясни еще раз. Зачем?

— Может, затем, что солдаты тоже нуждаются в мотивациях,особенно когда вдаются в подробности. И оставь свою телепатию, я хочу, чтобы тыизложил все вслух.

Генри еще раз поглядел на дрожащего от холода человека:

— После всего этого мы станем героями. Не потому, чтохотели, просто выбора не было.

Оуэн молча кивнул. Кивнул, все еще улыбаясь.

— Почему нет? Почему, на хрен, нет?

И Генри увидел маленького мальчика с блюдом, поднятым надголовой. Так вот чего хотел мужчина. Чтобы мальчик положил блюдо на полку — тоблюдо, что преследовало его столько лет и навсегда останется разбитым.

5

Курц, с детства не видевший снов и, наверное, поэтомуокончательно спятивший, проснулся, как всегда, мгновенно: вот только сейчаспребывал в пустоте, и тут же пришел в себя и вполне сознает, где находится.Живой, аллилуйя, о да, живой и бодрый.

Повернув голову, он взглянул на часы, но чертова машинкаснова гикнулась, несмотря на новомодный антимагнитный корпус. На циферблате,как сумасшедшие, плясали цифры: 12-12-12, словно заика, застрявший на одномслове.

Он включил лампу и поднял с тумбочки карманные часы. Четыречаса восемь минут.

Курц положил их на место, спустил на пол босые ноги и встал.И первое, что услышал, — вой ветра. Вой бродячей собаки. И осознал еще одно:неразборчивое бормотание голосов в голове окончательно стихло. Телепатическаяволна прошла и улеглась, и Курц был этому рад. Подобные свойства оскорбляли егона первобытном, примитивном уровне, как некоторые сексуальные приемы. Мысль отом, что кто-то имеет право забраться в его голову без спроса, проникнуть вверхние уровни разума, возмущала до глубины души. Только за это следовалостереть с лица земли серых человечков. За этот омерзительный подарок. СлаваБогу, он оказался достаточно эфемерным.

Курц сбросил серые тренировочные трусы и голым встал передзеркалом, тщательно оглядывая себя от ступней (где уже выступали змеи фиолетовыхвен) до макушки, с гребнем спутанных седеющих волос. В свои шестьдесят он нетак уж плохо выглядел: возраст выдавали только эти проклятые вены. И какмужчина еще ничего, хотя эта сторона жизни его никогда не интересовала: женщиныпо большей части — злобные, коварные создания, неспособные на верность ипреданность. Они опустошали мужчину. В глубине своего безумного сердца, гдедаже сумасшествие было выхолощенным, тщательно подкрахмаленным и выглаженным, апотому не слишком интересным, он считал секс ненужным и даже запретным. Дажеесли все проделывалось ради продолжения рода, результатом обычно былооснащенное мозгами новообразование, не слишком отличавшееся от срань-хорьков.

От макушки взгляд Курца снова пополз вниз, медленно,выискивая малейшую полоску красного, каждое крошечное пятнышко. Ничего. Онповернулся и, вытянув шею, попытался рассмотреть спину, и снова ничего необнаружил. Раздвинул ягодицы, пощупал кожу между ними, сунул палец в анус, ноне ощутил ничего, кроме упругой плоти.

— Я чист, — произнес он тихо, моя руки в меленькой ванной«виннебаго». — Чист, как снег.

Он снова натянул трусы и, присев, надел носки. Чист,благодарение Богу, чист. Хорошее слово — «чист». Неприятное ощущение телепатии— как потная кожа, прижатая к потной коже — улетучилось. И ни единого признакаРипли: он даже проверил язык и десны.

Так что же разбудило его? Почему в голове бьет тревожныйнабат?

Потому что телепатия — не единственная формаэкстрасенсорного восприятия. Потому что задолго до того, как серые человечкиузнали о таком месте, как Земля, заткнутом в самый пыльный и отдаленный уголоквеликой межзвездной библиотеки, существовала маленькая штучка, называемаяинстинктом, отличительная особенность такого хомо сапиенс в военном мундире,как Курц.

— Предчувствие, — сказал Курц. — Добрая старая американскаяинтуиция.

Он влез в штаны и, все еще полуголый, схватил рацию, лежащуюна тумбочке рядом с часами (уже четыре часа шестнадцать минут: время, похоже,просто мчится, как машина без тормозов, летящая по склону холма к оживленномуперекрестку). Рация была снабжена специальным часовым механизмом и к тому жезакодированным, что, по мнению изобретателей, делало невозможным всякуюблокировку… но при взгляде на предположительно неуязвимый циферблат Курц сразупонял, что дело плохо.

Он нажал кнопку вызова. Фредди Джонсон откликнулся довольнобыстро, и голос не казался слишком уж сонным… о, как сейчас, в эту критическуюминуту, Курц (урожденный Роберт Кунц, имя, имя, что в имени твоем) мечтал обАндерхилле!

Оуэн, Оуэн, подумал он, почему ты, оступился именно тогда,когда больше всего нужен мне.

— Шеф?

— Я перевожу всю команду «Империэл Вэлли» в один фургон.Шестой. Собери всех, потом вернешься и доложишь.

Ему пришлось выслушать, почему это невозможно, муть, которуюОуэн не выдал бы и в бредовом сне. Он дал Фредди приблизительно сорок секунд наоправдания, а потом сказал:

— Закрой поддувало, сукин сын.

Последовало потрясенное молчание.

— Тут назревает что-то неладное. Не знаю, что именно, нонедаром я вскочил с постели посреди ночи, и в голове так и заливаются колоколатревоги. Поэтому я собираю всех вместе, и если хочешь дожить до завтрашнегоужина, заставь их поднять задницы и топать куда прикажут. Скажи Галлахер, пустьдержится начеку, будет готова ко всему. Приказ понят, Фредди?

— Так точно, босс. Но, думаю, вам следует знать: у нас ужечетыре самоубийства. Это из тех, о которых мне известно. Вполне может быть ибольше.

Курц не удивился и не расстроился. В определенныхобстоятельствах самоубийство не только приемлемо, но и благородно — последнийпоступок истинного джентльмена.

— Вертолетчики?

— Так точно.

— Никого из «Империэл Вэлли»?

— Никого, босс.

— Ладно. Вольно, парень. Заваруха вот-вот начнется. Понятияне имею, в чем дело, но нюхом чую беду. Большую.

Курц швырнул рацию на стол и продолжил одеваться.

Хотелось курить, но сигареты кончились.

6

Когда-то в хлеву старика Госслина содержалось небольшоестадо молочных коров, и хотя хлев вряд ли соответствовал стандартамминистерства сельского хозяйства, был еще в довольно приличном состоянии.Солдаты провели электричество, повесили мощные лампы, бросавшие холодное сияниена стойла, на загончик для доения, на верхний и нижний сеновалы. Кроме того,они расставили по углам несколько обогревателей, и сейчас воздух буквальнораскалился лихорадочной пульсирующей жарой. Войдя, Генри немедленно расстегнулкуртку, но это не помогло: волосы сразу взмокли от пота. Наверное, тут сыгралироль и таблетки Оуэна — перед тем как зайти в коровник, он проглотил еще одну.