Особые поручения: Пиковый валет - Борис Акунин

– П-прескверно. Случайное везение. –Фандорин поправлял перед зеркалом и без того идеальные уголки крахмальноговоротничка. – Я, Тюльпанов, видите ли, тоже в некотором роде феномен.Азарт игры мне неведом, любые игры на дух не выношу, но мне всегда везет в нихсовершенно фантастическим образом. Я уж привык и д-давно этому не удивляюсь.Даже вот в шахматы. Господин Чигорин перепутал клетки, велел поставить королевуне на f5, а на f6, прямо под мою ладью, а после так расстроился, что продолжатьне захотел. Все-таки играть десять партий не глядя чрезвычайно трудно. Однакорассказывайте вы.

Анисий весь подобрался, потому что в такиеминуты чувствовал себя, как на экзамене. Но экзамен был приятный, не то что вреальном. Двоек и колов тут не ставили, а вот похвала за наблюдательность илисообразительность выпадала нередко.

Сегодня, правда, похвастать было особо нечем.Во-первых, у Тюльпанова совесть была нечиста: потащился-таки в музей Патека,потратил казенных 3 рубля и полчаса пялился на чимпанзи с детенышем (оба былинеобычайно живыми и веселыми, реклама не соврала), хотя пользы для дела отэтого не было решительно никакой. Заехал и на Большую Ордынку, это уж отслужебного рвения. Поговорил с очкастым хозяином криволапого ублюдка, выслушалвсю душераздирающую историю, закончившуюся сдержанными мужскими рыданиями.

Про электрического доктора рассказыватьподробности не хотелось. Анисий начал было, но смутился и скомкал. Ради долгапришлось подвергнуться постыдной и довольно болезненной процедуре, послекоторой в паху до сих пор будто иголками покалывало.

– Страус, доктор этот, отвратительныйтип, – наябедничал Анисий. – Очень подозрительный. Вопросы всякиепакостные задает. – И мстительно закончил. – Вот кем бы полициизаняться.

Эраст Петрович, деликатный человек, про деталирасспрашивать не стал. Сказал с серьезным видом:

– Это похвально, что вы решилиподвергнуться электрической процедуре, тем более что в вашем случае«последствия пороков молодости» вряд ли возможны. Самоотверженность во имя деладостойна всяческого поощрения, но вполне достаточно было бы ограничитьсянесколькими вопросами. Например, сколько этот лекарь берет за сеанс.

– Пять рублей. Вот, у меня и квитанцияесть, – Анисий полез в карман, где хранилась вся денежная отчетность.

– Не нужно, – отмахнулся надворныйсоветник. – Стали бы «пиковые валеты» из-за пяти рублей мараться.

Анисий сник. Проклятые иголки так забегали поизмученному электричеством телу, что он аж заерзал на стуле и, чтобы поскореестереть неблагоприятное впечатление от своей дурости, стал рассказывать промоментальную благотворительную лотерею.

– Солидное учреждение. Одно слово –Европа. Арендует бельэтаж в здании Попечительского совета по призрению сирот.Во всю лестницу хвост, люди разного звания и сословия, немало и благородных. Я,Эраст Петрович, простоял сорок минут, прежде чем до стойки добрался. Все-такиотзывчивы русские люди на благотворительность.

Фандорин неопределенно дернул соболинойбровью.

– Так, по-вашему, все чисто?Мошенничеством не п-попахивает?

– Нет, что вы! У дверей городовой, при портупее,при шашке. Каждому салютует, уважение оказывает. Внутри, как войдешь, конторка,за ней очень скромная, милая такая барышня в пенсне, вся в черном, на головебелый платок, на груди крестик. Монашка или послушница, а может, простодоброволка – у них, иностранцев, не разберешь. Принимает плату и предлагаеткрутить барабан. По-нашему говорит чисто, только немножко с акцентом. Крутишьсам, сам достаешь билет – все по-честному. Барабан стеклянный, в нем такиесвернутые картоночки: голубые 25-рублевые и розовые 50-рублевые – это для тех,кто хочет побольше пожертвовать. При мне, правда, розовых не брали. Вскрываешьбилет тут же, при всех. Если не повезло, там написано: «Спаси Вас Господь».Вот. – Анисий достал красивую голубую картонку с готическими буквами. –А кому выигрыш выпал, тот проходит за загородку. Там стол, и за ним сидитпредседатель лотереи, очень представительный пожилой господин, духовногозвания. Он оформляет призы. А кому не повезло, того барышня сердечно благодарити прикалывает к груди красивую бумажную розочку, в знак милосердия.

Анисий достал из кармана заботливо спрятаннуюрозочку. Думал Соньке отнести, пусть порадуется.

Эраст Петрович цветок осмотрел и даже понюхал.

– Пахнет «Пармской фиалкой», –заметил он. – Д-дорогие духи. Так скромная, говорите, барышня?

– Очень славная, – подтвердилТюльпанов. – И улыбается так застенчиво.

– Ну-ну. И что же, попадаются выигрыши?

– А как же! – оживилсяАнисий. – Я еще когда на лестнице в очереди стоял, вышел счастливыйгосподин, по виду из профессоров. Весь красный, машет бумагой с печатями –выиграл имение в Богемии. Пятьсот десятин! А утром, говорят, одна чиновницавытянула доходный дом в самом Париже. В шесть этажей! Надо же, такое счастье!Ей, сказывали, плохо сделалось, нюхательную соль давали. А после этогопрофессора, которому имение выпало, многие стали по два, по три билета брать.Ради таких призов и по двадцати пяти рублей не жалко заплатить! Эх, не было уменя своих денег, а то б я тоже счастья попытал.

Анисий мечтательно прищурился на потолок,представляя, как раскрывает картонку, а там… Что бы такое? Ну, к примеру, шатона берегу Женевского озера (видел он знаменитое озеро на картинке – ох,красиво).

– Шесть этажей? – невпопадпереспросил надворный советник. – В Париже? А имение – в Б-Богемии?Так-так. Знаете что, Тюльпанов, а поедемте-ка, сыграю и я в вашу лотерею.Успеем до закрытия?

Вот тебе и хладнокровный человек, вот тебе инебожитель. А еще говорил, азарт ему неведом.

* * *

Насилу поспели. Очередь на лестнице меньше нестала, лотерея работала до пяти с половиной, а уж пробило пять. Публиканервничала. Фандорин медленно поднялся по ступенькам, у двери учтиво произнес:

– Позвольте, господа, я только так,п-полюбопытствовать.

И – что вы думаете? – был безропотнопропущен внутрь. Меня-то, поди, турнули бы, почтительно подумал Анисий, аэтакого и в голову никому не придет.

Дежуривший у входа городовой, подтянутыймолодец с лихо подкрученными рыжими усами, отсалютовал, вскинув руку к серойсмушковой шапке. Эраст Петрович прошелся по просторному помещению,перегороженному стойкой надвое. Анисий успел рассмотреть устройство лотереи ещев прошлый раз, и потому сразу завистливо уставился на вертящийся барабан. Даеще поглядывал на милую барышню, которая как раз прикалывала цветок на лацканрасстроенному студенту, приговаривая что-то утешительное.