Особые поручения: Пиковый валет - Борис Акунин

Дверь кабинета, противно скрипнув,приоткрылась, в щели показалась мордашка Мими. Момус сдернул с ноги кожануютуфлю и свирепо метнул, целя в золотистую челку – не лезь, не мешай думать, ностворка проворно захлопнулась. Он яростно взъерошил волосы (во все стороныполетели папильотки) и, грызя чубук, заскрипел медным пером по бумаге.

Бухгалтерия выходила мерзостная.

По примерному подсчету выручка от лотереи кконцу первого дня составила от семи до восьми тысяч. Касса арестована, так чтоэто прямой убыток.

За неделю, разогнавшись и набрав скорость,лотерея должна была по самой скромной оценке дать тысяч шестьдесят. Дольшетянуть было нельзя – съездит какой-нибудь нетерпеливый обладатель парижскойвиллы полюбоваться на свой выигрыш и увидит, что под панталонами цвета«пылающее сердце», то бишь под плащаницей, совсем не то, что он думал. Но ужнедельку-то точно можно было пыльцу пособирать.

Итак, упущенная прибыль – шестьдесят тысяч,это минимум миниморум.

А безвозвратные затраты на подготовку? Ерунда,конечно: аренда бельэтажа, печатание билетов, экипировка. Но тут дело принципа– Момус остался в минусе!

Опять же «болвана» взяли. Положим, знать онничего не знает, но нехорошо, неаккуратно. Да и жалко старого дурака,спившегося актеришку из Малого театра, за несчастные тридцать рублей авансабудет теперь блох в каталажке кормить.

Жальчее всего было великолепной идеи.Моментальная лотерея – это же прелесть что такое! Чем нехороши надоевшиемошенничества, называемые лотереями? Клиент сначала платит деньги, а потомдолжен ждать тиража. Тиража, которого, заметьте, не увидит. Почему он долженверить на слово, что все честно и чисто? Да и много ли любителей ждать-то?Люди, как известно, нетерпеливы.

А тут на тебе – сам, своими руками достаешькрасивенький, хрустящий билет в рай. Ангелочик манит тебя, соблазняет: несомневайся, мол, Лопух Дуралеич. Что тут может быть, под этой заманчивойкартиночкой, кроме полного для тебя удовольствия? Не повезло? А ничего, ты ещеразок попробуй.

Ну и детали, конечно, важны. Чтоб не простоблаготворительная лотерея, а европейская, евангелическая. Иноверцевправославные не жалуют, но в денежных делах доверяют им больше, чем своим – этофакт известный. Чтоб устроить не где-нибудь, а в Попечительском совете попризрению. Чтоб реклама в полицейской газете. Во-первых, москвичи ее любят иохотно читают, а во-вторых, кто ж тут нечистую игру заподозрит? Опять жегородовой у входа.

Момус сорвал папильотку, потянул прядку со лбак глазам – рыжина почти сошла. Еще разок промыть, и отлично будет. Жалко,волосы на концах выцвели и секутся, это от частого перекрашивания. Ничего неподелаешь – такая профессия.

Снова скрипнула дверь, Мими быстропроговорила:

– Котик, не кидайся. Принесли то, что тывелел.

Момус встрепенулся.

– Кто? Слюньков?

– Не знаю, противный такой, с зачесом.Которого ты на Рождество в винт обчистил.

– Зови!

Первое, что делал Момус, подготавливаясь косвоению новой территории – обзаводился полезными человечками. Это как наохоте. Приехал в богатое угодье – осмотрись, тропочки исследуй, удобные закутыпригляди, повадки зверья изучи. Вот и в Москве были у Момуса свои информанты вразных ключевых местах. Взять хоть Слюнькова. На малой должности человек,письмоводитель из секретного отделения губернаторской канцелярии, а сколькопользы. И в истории с англичанином пригодился, и теперь вот кстати. Окрутитьписьмоводителя было проще простого: подсел Слюньков в картишки на три споловиной тысячи, так теперь из кожи вон лезет, чтоб векселя вернуть.

Вошел прилизанный, плоскостопый, с папочкойподмышкой. Заговорил полушепотом, зачем-то оглядываясь на дверь:

– Антуан Бонифатьевич (знал Момуса какфранцузского подданного), только Христом-Богом, ведь каторжное дело. Вы ужбыстренько, не погубите. Поджилки трясутся!

Момус молча показал: клади, мол, папку на столи так же молча махнул – за дверью жди.

Заголовок на папке был такой:

Чиновник для особых поручений

ЭРАСТ ПЕТРОВИЧ ФАНДОРИН

Слева вверху штамп:

Управление московского генерал-губернатора.

Секретное делопроизводство

И еще от руки приписано: Строго секретно.

К внутренней стороне картонки приклеенперечень документов:

Формулярный список

Конфиденциальная характеристика

Сведения личного свойства

Ну, поглядим, что за Фандорин такой на нашуголову.

* * *

Полчаса спустя письмоводитель ушел на цыпочкахс секретной папкой и с погашенным векселем на пятьсот рублей. Можно было быему, иуде, за такую услугу и все векселя вернуть, но еще пригодится водынапиться.

Момус задумчиво прошелся по кабинету,рассеянно поигрывая кистью халата. Ишь ты как. Разоблачитель заговоров, мастерпо тайным расследованиям? Орденов и медалей у него как на бутылке шампанского.Кавалер Орденов Хризантем – это надо же. И в Турции отличился, и в Японии, и вЕвропу с особыми поручениями ездил. М-да, серьезный господин.

Как там в характеристике? «Незаурядныхспособностей к ведению деликатных и тайных дел, в особенности требующих сыскнойдедукции». Хм. Узнать бы, как это господин надворный советник в первый же деньлотерею раздедуктировал.

Ну да ничего, волчина японский, еще посмотрим,кто кому хвост прищемит, погрозил Момус невидимому оппоненту.

Но доверяться одним только официальнымдокументам, хотя бы и сто раз секретным, не следовало. Сведения о господинеФандорине нужно было пополнить и «оживить».

* * *

На «оживление» сведений ушло еще три дня.

За это время Момус произвел следующиедействия.

Превратившись в ищущего место лакея,подружился с Прокопом Кузьмичом, дворником фандоринского усадьбовладельца.Выпили вместе казенной, закусили солеными рыжиками, поговорили о том, о сем.

Побывал в театре Корша, понаблюдал за ложей, вкоторой сидели чиновник особых поручений и его дама сердца, беглая женапетербургского камергера Опраксина. Смотрел не на сцену, где как нарочноразыгрывали комедию господина Николаева «Особое поручение», а исключительно нанадворного советника и его пассию. Отлично пригодился цейссовский бинокль, повиду как бы театральный, но с двадцатикратным увеличением. Графиня, конечно,была писаная красавица, но не в момусовом вкусе. Он этаких хорошо знал ипредпочитал любоваться их красотой на расстоянии.