Дети Божии - Мэри Дориа Расселл

– Агрокультура! – простонал он, пряча лицо в руках. – Еще одна планета повергнута в ад глобальным выращиванием сельскохозяйственных культур…

– А по-моему, приятный видок, – вежливо прокомментировал Нико, обращаясь к Шону Фейну, который, прислоняясь к переборке, следил за тем, как система скан за сканом датирует и копирует многочисленные изображения.

– Так и есть, Нико, – промолвил Шон. – Так и есть.

Сперва нечеткие, а потом все более яркие и красочные изображения Ракхата, освобожденные от туманной дымки и облаков, открыли экипажу корабля «Джордано Бруно», спускавшемуся к поверхности планеты, преображенный мир: бывший райский сад, превращенный в возделанный парк. Изменения оказались наиболее интенсивными в средних широтах северного полушария, где южные города самого большого континента планеты – впервые замеченные сорок лет назад Джимми Куинном, Джорджем Эдвардсом и Марком Робишо – охватывали побережье и реку. Наложение старых и новых изображений по-прежнему позволяло вычленить границы городских центров, однако там, где прежде тянулась нетронутая саванна, джунгли, топь или горный лес, теперь находились кружевные поля, колоссальные партеры, переплетающиеся наподобие кельтских украшений: земледелие, геометрия, изобразительное мастерство в крупном масштабе.

– Посмотрите внимательно, – процитировал Шон Фейн, вспоминая ученые комментарии двенадцатого столетия к Книге из Келлса[64], – и вы проникнете в самое святилище искусства. Вы различите сложные переплетения, настолько деликатные и тонкие, настолько полные узлов и связей, выполненные такими яркими и живыми красками, что вы можете решить, что перед вами работа ангелов, а не людей.

– Чтобы спланировать такие рисунки, они должны были получать изображения со спутников, – заметил прозаичный Франс Вандерхельст. – Не думаю, чтобы это можно было сделать без взгляда сверху.

– Возможно, – проговорил Карло. – Однако многое можно сделать с помощью веревок и вех, а также простых геодезических инструментов… – Склонившись вперед над объемистым плечом Франса, он проследил изгиб горного склона, повторенный затем во многих террасах. – Часть этих рисунков основана на местной геологии.

Карло повернулся к Сандосу, забившемуся в уголок ходовой рубки, забывшему о видеоинформации и все внимание уделявшему радиоболтовне. Карло помахал ему рукой, чтобы привлечь внимание.

– Посмотрите на новые результаты фотосъемки, Сандос. Что скажете по этому поводу? – спросил его Карло, когда Эмилио снял наушники с головы.

Поднявшись на ноги, Сандос со стоном потянулся, прежде чем присоединиться к Дэнни, Шону и Нико, стоявшим возле стены, откуда были видны все экраны.

– Господи Иисусе, – удивился он. – Выходит, что жана’ата в конечном счете решили позволить руна заниматься огородничеством и полеводством.

Какое-то время он смотрел, следя за автоматической сменой кадров, увеличивавших разрешение и показывавших самые интересные участки снимков.

– А как все это выглядит в инфракрасном свете?

Жосеба подошел к пульту смены частот:

– Еще хуже! Посмотрите на тепловую подпись этих городов. – Он извлек для сравнения соответствующую картинку из памяти «Стеллы Марис». – Бог мой! Что же это получается? Тридцатипятипроцентный прирост численности населения за два поколения!

– Не преувеличивайте, – проговорил Дэнни, прикинув оценку в уме. – На мой взгляд, тепловой поток в общем увеличился примерно на двадцать девять процентов. И судить по его увеличению о приросте численности населения никак нельзя. Могли произойти изменения в промышленной базе…

– А посмотрите-ка сюда, – предложил Карло. – Повсюду по берегам рек новые селения. И дорог больше, чем раньше. – Следующих рельефу местности, отметил он для себя, не похожих на римские – по прямой линии соединявшие пункт A с пунктом B, – но тем не менее дороги. Пригодные для торговли.

– A по радио есть что-нибудь новенькое? – спросил он у Сандоса. Эмилио покачал головой:

– Торговый спрос и предложение, анализ рынков. Прогнозы погоды, урожай культур, расписания отправки судов. И бесконечные уведомления о собраниях! И все на руанже. – Он со вкусом зевнул. – Мне надо сделать перерыв. Подобные сведения усыпляют меня.

– Но никакой музыки? – поинтересовался Дэнни Железный Конь.

– Ни единой ноты, – подтвердил Эмилио, покидая рубку.

Теперь он проделывал почти всю работу переводчика, однако у Дэнни было более трудное задание. Радиопередачи с Ракхата на «Магеллан» и далее на Землю шли десятилетиями, часть их отправлялась на «Бруно»; их нужно было согласовывать с теми передачами «Магеллана», которые «Бруно» перехватил в полете, и теми, которые они слышали теперь.

Голова Эмилио шла кругом от этих перепутанных временных последовательностей, однако Дэнни явно справлялся с делом. Содержание передач заметно менялось, на что указывали изменения в словаре, с которым Эмилио знаком не был, и ему оставалось только догадываться о смысле сказанного: по сути дела, они получали несвязанные отрывки. Но при всем том отрывки эти являли вдохновляющую смесь языков и новостей, так что он начинал уже думать, что в этом мире нечто переменилось к лучшему.

Эмилио не понимал, что означает отсутствие к’сана в радиопередачах, еще менее мог судить о том, что вызвало небывалый расцвет сельского хозяйства, и потому, оставив Жосеба и Дэнни спорить о возможном уровне промышленного развития, отправился на кухню за кофе. Он уже наливал себе, когда за его спиной Джон многозначительно кашлянул.

– Спасибо. – Эмилио оглянулся через плечо. – Уже не так плохо, как было раньше, Джон.

– Ну да. Я уже заметил это. Но все равно предпочту случайно не напугать тебя, если могу сделать это.

Джон не стал входить в тесную комнату и остановился в дверях.

– Никакого ответа на приветствия, как я понимаю. Ты бы сам сказал тогда, так?

– Конечно. – Эмилио повернулся к нему, держа чашку обеими руками. Но заговорил уже голосом и с интонацией Шона: – В том, чтобы ожидать худшего, есть известное благо: когда это худшее случается, ты имеешь право хвастаться своей правотой.

– Она может и не слушать, понимаешь, – проговорил Джон. – Ну, то есть потому, что не ожидает гостей, да? Она может быть еще жива.

– Такое возможно. – «Мог сдохнуть ее компьютерный планшет. Его могли украсть или потерять. Или же она просто могла перестать пользоваться им. Ладно, смотри правде в лицо, – сказал себе Эмилио. – Она мертва».

– Шансов на то, что София выживет, практически не было, – громко проговорил он, донося кружку с кофе до стола, и тут же опустился в кресло.

Последовавший за ним Джон сел напротив.

– Сейчас ей должно быть более семидесяти лет, я считаю.

Эмилио кивнул.

– То есть примерно на тридцать лет меньше, чем мне, по субъективному самочувствию. – Снова зевнув, он потер глаза рукавом. – Боже, как я устал. Стоило ли тащиться в такую даль для того, чтобы выслушивать отчеты об уборке урожая?

– А странно, правда, – проговорил Джон. – Если бы мы в первый раз услышали всю эту бухгалтерию вместо песен, то могли бы и не прилететь сюда.

Эмилио сполз вниз на стуле, так что голова его оказалась