Сто голосов - Скотт Макконнелл

Помните ли вы какие-нибудь темы, которые особенно волновали или огорчали ее?

Мы вместе пережили студенческие волнения, а в то время это была очень и очень серьезная вещь. Люди тогда бунтовали на улицах, неподалеку от того места, где мы жили. В то время она писала статьи на эти темы[277]. Она была раздражена тем, что волнения продолжались, и была чрезвычайно довольна представителями профсоюза, выступавшими против студентов.

Более всего я запомнила ее реакцию на полет корабля «Аполлон-11», чрезвычайно положительную — для Айн этот полет представлял собой действительно великое событие. Ее восхищало все, вид корабля на стартовой площадке, старт его в космос. Запуск привел ее в восторг. Это была ее вселенная, однако, учитывая все события и состояние культуры, я не часто видела ее реакцию на положительные события, так как они случались очень редко[278].

Я хочу подчеркнуть, что общение с ней далеко не всегда выливалось в серьезную философскую дискуссию. Хотя идейно-философская сторона жизни была наиболее важна Айн, жизнь свою она проводила отнюдь не только сидя в гостиной и рассуждая на философские темы.

Случалось ли ей разговаривать на личные или интимные темы?

Да, конечно. Я достаточно долго обсуждала с ней свои личные проблемы, как делали и другие люди. Она называла эти разговоры психоэпистемологией или психологией. Упор она делала на том, чтобы заставить тебя назвать те базовые предпосылки, которыми ты пользуешься, не подозревая об этом. Ее занимало представление о том, что подсознание вмещает конфликты, идеи и предпосылки, которые можно вывести в сознание — поскольку ее вообще интересовали разум и мышление.

Какого рода личные вопросы вы с ней обсуждали?

Личные взаимоотношения, сложности в общении с людьми, трудности, возникавшие на работе. Хочу сразу прояснить одну вещь, которую она сама в то время говорила открыто и ясно: то, что она не психолог, и что психология как наука еще не открыта и не разработана. В этих личных беседах она выступала не как знаток психологии. У нее были собственные соображения относительно так называемой психоэпистемологии, которая повествует о том, как работает ум, и о тех подсознательных идеях, которыми вы располагаете. Она считала, что вы должны пробиться к своим подсознательным идеям, о которых не имеете представления.

Как она держалась во время этих разговоров и какой использовала метод?

Она держалась очень серьезно. Как и во всех прочих интеллектуальных дискуссиях. Не допускала никаких нравственных суждений, потому что все это только психология; речь идет о подсознательном, и поэтому находящемся вне вашей власти. Она очень серьезно воспринимала эту точку зрения. Ее метод заключался в интеллектуальной дискуссии.

Упоминала ли она какие-нибудь интимные подробности из своей собственной жизни?

Нет, она не рассказывала о себе. И я была крайне удивлена, когда вышла книга ее переписки, так как узнала из нее много такого, о чем даже не слышала. И во многом виню в этом себя, так как по какой-то причине, скорее всего из страха, не часто задавала ей личные вопросы. Теперь я бы нашла, что спросить у нее, спросить о таких вещах, которые даже не могли прийти в голову такой юной девушке, какой я была тогда.

Вы боялись ее?

Нет, я чувствовала себя в ее обществе очень спокойно и уверенно, наверно, более уверенно, чем в чьем-нибудь другом, кроме Леонарда, обществе. Однако я понимала, что в интеллектуальном плане нахожусь рядом с гением. У меня не было опыта общения на подобном уровне, и я не знала, как правильно себя вести, и оттого боялась. Боялась, что рассержу ее и даже не замечу этого.

Давала ли она вам какие-нибудь советы в разрешении романтических проблем?

Давала, но не практического плана. Она придерживалась интеллектуального подхода. Ничего вроде: «Если у тебя возникла романтическая проблема, встречайся с ним три раза в неделю и однажды занимайся сексом». Нет, уровень был совсем другой: пойми, в чем именно заключается суть конфликта. И если ты сумеешь это понять, то поступишь правильно.

Люди, очень близкие Айн Рэнд или казавшиеся таковыми, как будто не задавали ей личных вопросов и не расспрашивали о прошлом.

Действительно, так. И я не знаю, почему. Все они находились на более высокой «интеллектуальной» плоскости. До более простых вопросов, которые можно задать людям, просто не доходило. Думаю, что так получилось в основном потому, что люди боялись ее, a сама она не любила говорить на личные темы.

Значит, вы никогда не разговаривали с ней о прошлом или о ее родных?

О ее родных — да. Она сама заговаривала на эту тему, но украдкой, так как родственники были советскими. Она не хотела, например, чтобы люди знали, как у них сейчас дела или как развивается сейчас контакт с ее сестрой Норой.

Вам доводилось обсуждать с ней моду или другие женские темы?

Да, она рассказывала об Адриане и о том, почему он нравился ей как модельер. Когда я ее знала, она не носила его платья в Нью-Йорке, однако сохранила их и показывала мне. Я была знакома с его работами по кино, и мне было очень интересно увидеть их.

Что она говорила о них?

Что они уникальны и идут женщине, которая их носит. Они были очень хорошо пошиты, в каждом из них находилось нечто уникальное, необыкновенное, поразительное, такое, что нетрудно было заметить. Они были очень яркими. Мимо работы Адриана невозможно было пройти.

Она очень любила драгоценности, начиная от дешевых и кончая дорогими. И всегда стремилась найти что-нибудь уникальное, необычное, соответствующее ее необыкновенной натуре, как уже упомянутое мной хрустальное ожерелье. Она рассматривала брошки и кольца на уличных ярмарках и восхищалась ими как чем-то ценным.

С какими другими сторонами личности Айн Рэнд вы были знакомы?

У нее была кухарка, Элоис. Когда Элоис отсутствовала, Айн готовила сама. И подходила к этому повседневному делу со всей привычной для себя серьезностью. Не в смысле, конечно, философических рассуждений, однако она была чрезвычайно сосредоточена и углублена в свое дело; Айн терпеть не могла, если ее прерывали, когда она занималась делом. Вот вам и другая сторона ее характера.

Элоис готовила, и Айн приходилось разогревать. И она стояла у плиты и мешала, и это было в данный момент ее единственной целью. В такие моменты она не разговаривала ни с кем и не отвлекалась — потому что была занята. В аналогичной манере она выписывала чек. Она заполняла его, потом проверяла, и все делалось самым серьезным образом.

Она не любила отвлекаться?