Европейское путешествие леди-монстров - Теодора Госс

Экипаж остановился. Денеш Ференц спрыгнул с сиденья и подошел к дверце, за которой только что виднелось лицо Хайда. Значит, Хайд сейчас выйдет? И что же собирается делать Кармилла? Мэри не знала, чего и ожидать.

– Пора! – сказала Кармилла. Она потянула рычаги, и автомобиль вдруг рванулся вперед. Она ехала прямо на лошадей! До смерти перепуганные этой ревущей машиной, они поднялись на дыбы. Одна шарахнулась в сторону, другая попятилась. Экипаж едва не опрокинулся назад, а затем заходил ходуном из стороны в сторону. Денеш Ференц бросился бежать. Неужели они сейчас врежутся в лошадей? Нет, в последний момент Кармилла отвернула вправо и объехала экипаж. Когда они проезжали мимо, Мэри увидела лицо Хайда в окне. Кажется, он что-то кричал, но она не расслышала. Затем они с ревом выкатили на дорогу и понеслись вперед меж цветущих лугов.

Когда замок совсем пропал из вида, Кармилла немного замедлила ход. Мэри была этому рада. Ее мутило от скорости и шума. Она взглянула на Жюстину – у той лицо было бледное, но решительное.

– Как ты? – спросила она.

– Если в будущем и правда все будут ездить на автомобилях, – сказала Жюстина, – я надеюсь до этого не дожить.

Мэри: – Наверняка доживешь. Из нас всех именно ты, вероятнее всего, и проживешь так долго.

Жюстина: – Я предпочитаю об этом не думать.

Так как большинство моих читателей никогда не ездили в автомобиле и, вернее всего, никогда его даже не видели, я постараюсь описать то, что чувствовали Мэри с Жюстиной, когда ехали по лесам и полям Штирии.

Диана: – Эй, а я как же?

Кэтрин: – Да ты-то, я думаю, была в полном восторге. Ты любишь такие вещи! Если кто-нибудь когда-нибудь построит летающую машину, ты первая туда заберешься.

– Диана: – Еще бы! Разве не здорово – летать по воздуху, как птица?

Жюстина: – Или как Икар.

Ехать в автомобиле – совсем не то, что в коляске или хотя бы в шарабане. Вместо стука лошадиных копыт – ровный рев мотора. Скорость такая, что спокойно полюбоваться окрестностями не удается: леса, поля, озера мелькают и проносятся мимо, будто в окне поезда. Только в поезде можно встать, пройтись по коридору, поговорить с попутчиками. В автомобиле это невозможно. И идет он не так плавно, как поезд, скорее уж как экипаж. За несколько часов Мэри так растрясло, что она не знала, сможет ли ходить, когда машина остановится. Ей уже весь зад отбило.

Мэри: – Нельзя ли обойтись в этой книге без упоминаний моей анатомии? Не понимаю, почему тебе все время нужно писать о низменных сторонах жизни.

Кэтрин: – Потому что это весело? Особенно когда речь идет о тебе… Ну ладно, ладно, я это вычеркну перед публикацией, обещаю. Будешь в книге совсем без зада, как ангел.

Диана: – Если у ангелов нет зада, на чем же они держатся, когда сидят?

Кэтрин: – На вере в Бога?

Мэри: – Это уже совсем чепуха какая-то. И к тому же наверняка богохульство.

Около полудня они остановились на лугу и пообедали припасами из корзины под настороженными взглядами коров. Кармилла опять напоила Люсинду своей кровью. Мэри отвела взгляд – хотя она и сама поила Люсинду, смотреть на это было жутковато, тем более что в состоянии Люсинды не происходило никаких изменений. Она была по-прежнему в коме и тяжело навалилась на Мэри, когда ее вновь усадили в автомобиль.

Леса уже остались позади – теперь они ехали среди полей, а иногда их путь лежал через деревни, где их встречали крики и паника, матери оттаскивали детей от дороги, а перепуганные куры отлетали на обочину. Один раз Мэри мельком заметила, как какая-то старушка в платке перекрестилась. Она ее понимала. Хоть Кармилла и сбрасывала скорость всякий раз, когда подъезжали к деревне, для этих фермеров и их жен ревущий автомобиль, должно быть, был чем-то вроде мифологического зверя – приземистого черного дракона, металлического великана-людоеда.

Однажды в автомобиле что-то сломалось, и Кармилла целый час его ремонтировала. Диана подавала ей инструменты, а остальные сидели на обочине дороги, доедали то, что осталось в корзине, и отмахивались от мух. Несколько булочек и кусок салями Мэри оставила для Дианы: иначе жалоб потом не оберешься. Уже перевалило за полдень, стало жарко. Мэри тревожилась за Люсинду, которая лежала в автомобиле, завернутая в одеяло, но, когда Мэри подошла проверить, нет ли у нее жара, оказалось, что лоб у нее прохладный, как будто она сидела в леднике. Лаура с Жюстиной беседовали об австро-венгерской политике – по мнению Мэри, такой же скучной, как и британская. И все же ее радовало, что Жюстина разговорилась. В дороге она все время молчала, и Мэри волновалась: может быть, ей неловко из-за вчерашнего разговора, или, может, она даже сердится на нее, хотя Жюстина ведь никогда не сердится. Но сейчас у них с Лаурой, кажется, завязалась весьма приятная беседа о событиях прошлого века, кажется, о какой-то войне. Мэри устала, все тело у нее онемело от сидения в автомобиле несколько часов подряд, поэтому она просто смотрела на поля вокруг и на горы вдалеке. Наконец Кармилла вынырнула из-под автомобиля, вся в пыли. Левая щека у нее была перепачкана черным маслом, зато двигатель снова работал.

Несмотря на эту задержку, сумерки застали их уже на окраине города. Коттеджи с садиками сменились многоквартирными домами с магазинами в цокольных этажах. Эти дома были не похожи на серые лондонские здания или даже на более яркие венские. Все они были окрашены в разные цвета – бледно-желтый, серовато-зеленый, цвет жженой сиены, небесно-голубой.

– Как красиво! – сказала Жюстина. Они ехали теперь довольно медленно, и в окно можно было как следует рассмотреть здания – тем более что вскоре им пришлось остановиться, когда путь преградила телега. Как странно было вновь оказаться на улице большого города! Шумной, с резкими запахами – но Мэри почувствовала, что уже соскучилась по всему этому. Она ведь все-таки была городской девушкой. Когда ехали по широкому проспекту, там уже зажигали фонари, спешили куда-то пешеходы – мужчины, конечно, возвращались из контор или с фабрик, женщины – с работы в магазинах или в частных домах, а дома им нужно было еще приготовить ужин. Они были слишком заняты своими заботами, чтобы обращать какое-то особенное внимание на автомобиль, хотя кое-кто бросал на него любопытные взгляды. Всё как дома! Как же она соскучилась по Лондону и Парк-Террейс, 11. Что-то сейчас поделывают Кэтрин, Беатриче, Элис и миссис Пул? Должно быть, как раз садятся ужинать. Она взглянула на свои наручные часы и высчитала в уме, который теперь час по Гринвичу. Да, наверное, сидят себе спокойно дома, едят свой ужин в столовой, а Беатриче пьет свой чай из сорняков. Слава богу, они там все вместе и в безопасности, а не здесь, в чужой стране, где не можешь даже прочитать, что написано на дорожном указателе, а на плече у тебя спит Люсинда Ван Хельсинг! Она хотела сказать об этом Жюстине, но увидела, что великанша тоже задремала. Ну и хорошо.

Кэтрин: – На самом деле мы тогда ехали на поезде в Вену, так что наше положение мало чем отличалось от вашего!