Время жить - 2. Безжалостное небо - Мила и Виктор Тарнавские

юмора… своеобразное и память хорошая! В общем, решайте скорее! А то есть люди, которые громко думают, а вы на весь мировой эфир мозгами скрипите! Неприятно, знаете ли!

Эргемар, не сдержавшись, прыснул. Собеско показал ему кулак.

– Легко советовать – решайте, – буркнул он. – Мне плевать, что там произойдет с глобальным равновесием, но это моя жизнь! И мне не все равно, в какую сторону она свернет!

– Тяжелый случай! – кот, казалось, вздохнул, а затем прилег на пол, согнув спину и подобрав под себя лапы. – Ла-адно, рассказывайте, что у вас сложилась за жизненная котовасия.

Собеско коротко переглянулся с Эргемаром. Мнение своего друга и напарника он хорошо знал и учитывал, а в прочих чужих советах не нуждался. Но… почему бы не проговорить все вслух еще раз, пусть даже в присутствии мохнатого рыжего и полосатого пришельца?

– Сегодня утром я получил письмо. Вот оно, – Собеско вытащил из внутреннего кармана и развернул большой лист плотной бумаги с гербами и печатями. – Пишут, что вышла мне полная амнистия. Возвращают мне гражданство, предлагают вернуться и даже на службе восстановиться в прежнем звании.

– Та-ак. И что здесь не так?

– Да многое, – Собеско бросил лист на стол. – Прежде всего, отправили эту цидулю уже давненько. Тогда мы с Драйденом еще в героях ходили, открывателях пришельцев. А теперь они такое творят, что их закрыть обратно хочется, да, боюсь, не получится! Может, и те, кто мне это письмо послал, теперь сами тому не рады и отозвали бы его обратно, если бы могли!

– Плюньте!

– Как?

– Слюной, насколько мне известно. Я – кот, создание благородное, плеваться не умею и не хочу. Но вы, люди, говорят, это умение освоили. Мы с вами живем в эпоху исторического материализма, так что можете смело плевать. Не в этом ваша проблема, не в этом! О чем вы сами прекрасно знаете.

– Не в этом, – согласился Собеско. – Мне эту амнистию бросают, словно подачку! Я себя виноватым не чувствую!

– Мяй ли? – мягко выразился кот. – А обсуждать военный переворот разве у вас не предосудительно? Такое и у нас бы кое-кому не понра-авилось.

– Так мы пока только обсуждали. Если бы всерьез за дело взялось, всем этим политикам сразу бы мало места нашлось! Пока война шла, пока террористов давили, они тихо сидели, как мыши в подпол забившись! А потом – мол, возвращение к гражданскому правлению, восстановление демократии!.. Маршала Станну, главнокомандующего, творца победы – в отставку! И через два года, накануне выборов, эта странная гибель в дорожно-транспортном происшествии! Или, думаете, мой отец так просто под тот проклятый грузовик попал?! Да его наш Тим десять лет возил, и ни одной царапинки!

– Умне-е вам надо было быть. И тише, – кот внезапно сделал неуловимое движение лапой, буквально выдернув из воздуха и закогтив небольшую серую тушку, не успевшую даже пискнуть. – Вас предали. Друг, сестра, жена. Люди, которых вы считали самыми близкими.

– Да, это так! – Собеско сжал кулаки, а его хмурое лицо приобрело жесткое выражение. Увидишь такого на улице – сразу перейдешь на другую сторону или вовсе повернешь обратно. – Меня не посмели арестовать – мол, сын самого полковника Собеско, героя войны, живой… то есть, уже мертвой легенды!.. Зато выбросили из родной страны, заставили выбрать – вместо несвободы не-жизнь!

– Кен! – предостерегающе поднял руку Эргемар. – Мы с тобой точно не мертвецы!

– Знаю, – по лицу Собеско пробежала добрая улыбка. И исчезла без следа – В общем, мне как бы теперь предлагают прощение те же самые люди, что отправили меня в изгнание. За пять лет дома ничего не изменилось.

– Тяжело-о, – посочувствовал кот. – Большой груз. Что же у вас тогда налито в другом ведре?

– Да ничего особенного… На родину я могу вернуться. Домой. И не просто так, а накануне войны. Пришельцы сюда идут, к побережью, к проливу. Гранида – следующая. Я присягу давал. Правительство… да плевать на них, в самом деле! Страна в опасности! Бить по ним здесь надо, не дожидаясь, пока нападут. А если не выйдет, встретить на границе!

– Вот ты все и решил, Кен, – кивнул Эргемар. – И знаешь, что я думаю? Куда один, туда и второй! Все равно, те мои планы были для прежней… для мирной жизни. Разобьем пришельцев, тогда к ним и вернемся!

– Спасибо, Драйден! Я всегда знал, что на тебя можно положиться!

Двое друзей обменялись крепким рукопожатием.

– Эй, а где этот… кот?! – вспомнил Эргемар.

Но иномирянский пришелец исчез так же внезапно, как и появился. Только на полу за креслом, если присмотреться, можно было заметить свободное от пыли пространство и мелкую капельку мышиной крови.

– Прошу прощения! – дверь в кабинет, о которой они уже, признаться, позабыли, вдруг распахнулась, и через порог переступил светловолосый мужчина аристократической внешности в возрасте Собеско или чуть старше. Одет он был, правда, в обычную черно-серую рабочую спецовку, но окружающая его незримая аура властной энергии указывала на некий начальствующий ранг. – Я Дилер Даксель, заместитель директора завода. Это же вы пригнали сюда вертушку?

– Так точно, – по-военному откликнулся Собеско. – Прибыли в распоряжении господина директора Чакачона для проведения срочной эвакуации.

– Сегодня Чакачон никуда эвакуироваться не будет, – отрезал Даксель. – Пришельцы близко, но пока еще достаточно далеко. Есть надежда, что они могут куда-то свернуть. Шуанское правительство просит… даже не требует, чтобы завод до последнего давал продукцию. У нас единственный в стране стан, катающий бронесталь. Его не разберешь и никуда не увезешь… по крайней мере, быстро. Домны мы постепенно переводим на холостой ход, но полуфабрикатов на складе пока хватает.

– Все понятно, – кивнул Собеско. – Но… личный приказ господина Стаффина. За последние дни мы уже вывезли несколько человек.

– Завтра, все завтра. Утром. Приходите в приемную директора к семи часам. Ваш вертолет будут охранять, за ночь с ним ничего не должно случиться. Вас где-то устроили?

– Нет.

– Сейчас я распоряжусь, вас поселят в гостиницу, это через дорогу от главной проходной и направо. Там же круглосуточная столовая, можете поужинать. Возьмите.

Даксель вынул из кармана и протянул Собеско несколько банкнот. Тот, не чинясь, взял их. Заместитель директора ему понравился, в нем не было ни суетливости, ни начальственной