Гостья - Стефани Майер

Что я скажу, если меня поймают? Что совру?

Из первого шкафчика я прихватила два вида «Очистки», за«Очисткой» последовали обе стопки «От боли». Я потянулась было к «Замазке», номое внимание привлекла надпись на коробке в том же ряду: «От жара». Отлично!Никаких инструкций, только надпись на ярлычке. Я взяла целую упаковку.Человеческому телу они не повредят, в этом я не сомневалась.

Я сгребла всю «Замазку» и две упаковки с «Разглаживанием» ирешила больше не испытывать судьбу. Осторожно закрыв дверцы шкафчиков, язакинула на спину рюкзак, прилегла на кушетку и постаралась придать лицубезмятежное выражение. Целитель не возвращалась.

Я посмотрела на часы: прошла уже целая минута. Интересно,где у них вода? Две минуты. Три.

А вдруг она разгадала мою неумелую ложь?

Я смахнула со лба капельки пота. Что, если Целитель послалаза Ищейкой? Я вспомнила о крошечной капсуле у меня в кармане. Я смогу —несмотря ни на что, смогу. Ради Джейми.

Из коридора донеслись шаги.

Лазурь и Целительница одновременно вошли в комнату.Целительница протянула мне стакан с водой, который показался мне теплее первого— мои пальцы похолодели от страха. Темнокожая женщина вручила плоскийтреугольник на ручке.

— Я решила, вы захотите взглянуть. — Огненная вязьулыбнулась.

Напряжение схлынуло. Я не увидела ни страха, ни недоверия,лишь доброту Душ, решивших посвятить свои жизни лечению других.

Лазурь передала мне зеркало. Я заглянула в него и невольноахнула: на меня смотрело лицо, какое я помнила со времен Сан Диего — лицо,которое тогда я воспринимала как должное. Над правой скулой кожа нежная,гладкая как персик. И только присмотревшись, можно было заметить розоватыйоттенок, чуть бледнее смуглой левой щеки. Лицо, принадлежащее Страннице, Душе.Оно казалось уместным здесь, в этом цивилизованном месте, чуждом насилию истраху.

Я вдруг осознала, почему мне не составило труда обманутьэтих милых созданий. Я умела с ними говорить, понимала их правила, их законыобщения. Ложь, прозвучавшая из моих уст, могла… точнее, должна была оказатьсяправдой. Я должна была выполнять сейчас свое Призвание — преподавать вуниверситете или обслуживать посетителей ресторана. Спокойная, простая жизнь наблаго общества.

— Что скажете? — спросила Целительница.

— Выглядит просто здорово. Спасибо.

— Рада была помочь.

Я еще раз посмотрелась в зеркало, замечая подробности,которые портили безупречную на первый взгляд картину. Волосы выглядели ужасно:спутанные, грязные, с секущимися кончиками. Они не блестели — сказывалосьсамодельное мыло и скудное питание. И хотя Целительница вытерла кровь, и шея, илицо все еще были перепачканы в красноватой грязи.

— Наверное, пора завязывать с походами. Мне бы не мешалопомыться, — прошептала я.

— Увлекаетесь походами?

— С недавних пор. Меня… тянет в пустыню.

— Храбрая. А мне больше нравится город.

— Я не храбрая — просто мы разные.

Знакомые зеленовато карие глаза отразились в зеркале: темносерый ободок, кружок темно зеленого, и еще один, коричневый — вокруг зрачка. Ав глубине слабо мерцал серебряный отблеск.

«Джейми?» — Мелани начинала нервничать: слишком уютно я себяздесь чувствовала. Она ясно видела логику другого пути, открывшегося передомной, логику, которая ее пугала.

«Я знаю, кто я такая», — сказала я ей.

Я моргнула и перевела взгляд на обращенные ко мнедружелюбные лица.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила я Целительницу. — Я,пожалуй, пойду.

— Уже поздно. Переночуйте здесь.

— Я не устала, чувствую себя… превосходно.

— Это обезболивающее, — улыбнулась Целительница.

Лазурь проводила меня к выходу, но в дверях вдруг положиларуку мне на плечо. Сердце заколотилось. Неужели она заметила, что мой рюкзак,который недавно был пуст, набит битком?

— Берегите себя, дорогая, — сказала она и похлопала меня поруке.

— Честное слово, больше никаких походов в темноте!Улыбнувшись, она вернулась за стойку.

Стараясь идти ровным шагом, я пересекла парковку. Хотелосьбежать. А вдруг Целитель заглянет в шкафчики и заметит пропажу?

Машина стояла на том же месте, в темном закутке, куда недоставал свет фонарей. В ней никого не было. Дыхание сбилось… Ну конечно, она идолжна выглядеть пустой! Так и было задумано. Но я не успокоилась, пока неувидела смутные очертания человеческой фигуры под пледом на заднем сиденье.

Я бросила рюкзак на пассажирское сиденье — внутриобнадеживающе загремело, — забралась внутрь и захлопнула дверцу. Нажиматькнопки блокировки не имело смысла…

— Все в порядке? — хрипло прошептал Джаред, едва дверьзахлопнулась.

— Т с с! — сказала я, стараясь не шевелить губами. —Подожди.

Я проехала мимо освещенного входа, Лазурь помахала мне рукой,я помахала в ответ.

— Нашла новых друзей?

На темной дороге, вдали от посторонних глаз, я сползла посиденью. Руки затряслись. Теперь, когда все осталось позади, я позволила себерасслабиться.

— Все Души — друзья, — ровно сказала я.

— Все в порядке? — повторил он.

— Меня вылечили.

— Дай взглянуть.

Я протянула ему левую руку с еле заметной полоской шрама.Джаред удивленно ахнул, скинул с себя плед и пролез вперед, на пассажирскоесиденье. Рюкзак он переложил к себе на колени.

— Твое лицо! — воскликнул он, заметив мою щеку в светефонаря.

— И лицо вылечили. Естественно.

Рука Джареда нерешительно остановилась в воздухе.

— Больно?

— Нет, конечно. Все как рукой сняло.

Джаред осторожно прикоснулся к моей новой коже. По щекепобежали иголочки, но это была лишь реакция на его прикосновение.

— Они что то заподозрили? Не вызовут Ищеек? — настороженноосведомился он.

— Нет. Я же сказала, они мне поверят. Они даже глаза непроверили. Я была ранена, и мне оказали помощь.