Ловец снов - Стивен Кинг

Но тут колеса покатились: сначала передние, там, где весмотора придавал им немного больше трения, а потом и задние. «Рэм» пересек шоссе№ 9 и чуть задержался у таблички с надписью ВХОД. За ней виднелась другая:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЛУЧШУЮ АВТОСТОЯНКУ В НОВОЙ АНГЛИИ.

Огни фар тут же осветили третью, полузаметенную снегом, повполне читаемую:

ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЛУЧШУЮ АВТОСТОЯНКУ В МИРЕ.

Это в самом деле лучшая автостоянка в мире? —поинтересовался мистер Грей.

Разумеется, заверил Джоунси и, не в силах сдержаться,захохотал.

Почему ты это сделал? Почему издаешь такие звуки?

Тут Джоунси осознал кое-что, ужасающее и одновременнотрогательное: мистер Грей улыбался его губами! Не широко, едва-едва, но этобыла улыбка!

Он не знает, что такое смех, подумал Джоунси. Конечно, ему игнев неведом, но учится он на удивление быстро, во всяком случае, истерикизакатывает по всем правилам.

Твои слова показались мне забавными.

Что такое «забавное»?

Джоунси замялся, не представляя, как отвечать на подобныйвопрос. Он хотел, чтобы мистер Грей испытал весь спектр человеческих эмоций.Похоже, он сумеет выжить, только очеловечив своего узурпатора, похитившего изахватившего его тело и большую часть сознания. Недаром Пого сказал как-то: «Мывстретились с врагом, и враг — это мы». Но как объяснить значение слова«забавно» пригоршне спор из другого мира? И что тут смешного, если владельцы«Дайзерта» провозгласили свою стоянку лучшей на земле?

Теперь они проезжали мимо очередной таблички, со стрелками,показывающими вправо и влево. Под левой было написано БОЛЬШЕГРУЗНЫЕ, под правой— МАЛЫЕ.

Куда? — осведомился мистер Грей, останавливаясь у таблички.

Джоунси мог бы заставить его самого поискать информацию, нокакой смысл?

Мы «малые», коротко бросил он, и мистер Грей повернул «рэм»направо. Колеса забуксовали, грузовик тряхнуло. Лэд поднял голову, в очереднойраз громко выпустил благоухающие эфиром газы и жалобно взвыл. Брюхо псараздулось и отвисло: всякий посторонний мог бы посчитать его сукой, готовойвот-вот ощениться.

На стоянке отдыхали десятка два машин и пикапов. Утонувшие вснегу едва не по крыши наверняка принадлежали обслуге: механикам (здесь всегдадежурило не меньше двух), официанткам, поварам. Джоунси с живейшим интересомотметил, что самой чистой была светло-голубая патрульная машина с небольшимсугробиком вокруг проблескового маячка. Нарваться на арест? Это, несомненно,положит конец планам мистера Грея; с другой стороны, он уже был свидетелем трехубийств, если считать водителя пикапа. Правда, свидетелей первых двух ненайдется, как, возможно, и отпечатков Гэри Джоунса, но здесь? Полным-полно. Онпредставил себя стоящим в зале суда. «Видите ли, судья, все убийства совершилтот инопланетянин, что пробрался в меня. Мистер Грей».

Еще одна шутка, которую мистер Грей вряд ли оценит.

Достойный мистер Грей тем временем снова обшаривал егосознание.

Пердайзерт, начал он. Почему вы называете это место«Пердайзерт», когда на табличке написано «Дайзерт»?

Это Ламар придумал, объяснил Джоунси, вспоминая долгиевеселые завтраки в придорожном ресторанчике, по пути в «Дыру в стене» илиоттуда. Тоже часть традиции… И мой па тоже так его называл.

Это забавно?

Не слишком. Довольно грубая шутка.

Мистер Грей остановился в самом близком к освещенномуострову ресторана ряду, как можно дальше от полицейской машины. Джоунси так ине сообразил, понимает ли мистер Грей значение проблескового маячка или нет. Онвыключил фары, потянулся к ключу зажигания, но замер и издал несколько резких,похожих на лай звуков:

— Ха! Ха! Ха!

Ну как вам? Нравится? — с нескрываемым любопытством спросилДжоунси. И с некоторым опасением тоже.

— Никак, — сказал мистер Грей, выключая зажигание. Нопродолжая сидеть в темноте, прислушиваясь к вою ветра за стеклами кабины, онснова попробовал, на этот раз чуть увереннее: — Ха, ха, ха, ха!

В своем офисе-убежище Джоунси вздрогнул. Жуткий звук. Словнопривидение пытается обернуться человеком.

Лэду смех тоже не понравился. Он снова взвизгнул, испуганноглядя на мужчину за рулем хозяйского грузовика.

3

Оуэн тряс Генри, пытаясь разбудить, и Генри неохотно открылглаза, уверенный в том, что проспал не больше пяти минут. К конечностям словногири привязали.

— Генри!

— Я здесь.

Левая нога чешется, и во рту тоже, проклятый байрум обметалгубы. Генри стер его, с удивлением отмечая, как легко отрывается грибок.Отлетает, как шелуха.

— Слушай. И смотри. Можешь?

Генри поглядел на призрачно-белую дорогу. Оуэн остановил«сноу кэт» у обочины и выключил фары. Где-то впереди, в темноте звучали голоса…что-то вроде лагеря. Генри обшарил их сознание. Четверо: молодые люди, рядовые…

Блю-группа, прошептал Оуэн. Мы наткнулись на Блю-группу.

Четверка молодых людей, рядовые Блю-группы. Старавшиеся непоказать, как испуганы… пытавшиеся выглядеть крутыми… голоса во тьме… небольшойпоходный огонек голосов в темноте…

Генри обнаружил, что способен все рассмотреть, хотя исмутно, из-за снега, конечно: желтые вспышки освещали поворот на шоссе. Наприборной панели лежала картонка из-под пиццы, превращенная в поднос, накотором валялись несколько кусков сыра, крекеры и швейцарский армейский нож.Нож принадлежал одному из парней по имени Смитти, и все по очереди нарезали имсыр. Чем дольше Генри вглядывался, тем лучше видел, но более того, он проникалв головокружительные глубины, словно физический мир отныне стал не трех-, ачетырех- или пятимерным. И легко понять почему: он видел не одной, а четырьмяпарами глаз одновременно. Они жались друг к другу в кабине…

— «Хамей»! — восторженно воскликнул Оуэн. — Охуительный«хамей»! Повышенной проходимости! Проберется где угодно и когда угодно! То, чтонадо!

Молодые люди сидели достаточно близко друг к другу, но всеже в четырех разных местах, глядя на мир с четырех разных точек, и былинаделены зрением разной остроты — от почти орлиного (Дейна из Мейбрука, штатНью-Йорк) до совсем обычного, довольно среднего. Однако мозг Генри каким-тообразом подвергал их обработке, оценивал всех одновременно, словно переводилзастывшие на бобине пленки множественные образы в живые картины. Но не как вкино: не какое-то ненадежное трехмерное изображение, нет, совершенно новыйспособ видения, того рода, что может стать толчком к совершенно новому способумышления.