История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1 - Луи Адольф Тьер

на Витри. В его распоряжении имелось 6 тысяч пехотинцев и 2500 конников. В верховьях Марны к Виктору и Мармону присоединился Ней с двумя дивизиями Молодой гвардии, в то время как Мортье, выдвигавшийся со Старой гвардией к Лангру, отступал к Бар-сюр-Обу, теснимый Дьюлаи и принцем Вюртембергским.

Наполеон льстил себя надеждой, что при продолжении отступления можно будет быстро пополнить корпуса Мармона, Виктора и Макдональда и довести каждый из них до 15 тысяч солдат. Их уже немного пополнили, но дезертирство и необходимость оставлять гарнизоны в крепостях сократили их до тех малых размеров, которые мы только что привели. Гвардия, которую Наполеон надеялся довести до 80 тысяч пехотинцев, не составляла и 30 тысяч, 7–8 тысяч из которых находились в Бельгии под началом генералов Роге и Барруа, 6 тысяч – под началом Нея в Сен-Дизье, 12 тысяч – под началом Мортье в Бар-сюр-Обе. Правда, в Париже завершалась организация еще примерно 10 тысяч. Конная гвардия из 10 тысяч человек, годных к службе, насчитывала 6 тысяч снаряженных всадников, половиной которых располагал Мортье, а другой – Лефевр-Денуэтт. Последний поспешно возвращался с Шельды на Марну. Одна из резервных дивизий, которые формировали в Париже, составлявшая не более 6 тысяч человек и вверенная генералу Жерару, отбыла на Об еще до укомплектования, чтобы подкрепить маршала Мортье; другая, насчитывавшая 4 тысячи совершенно не обученных солдат, отправилась в Труа под началом генерала Амелине. Кавалерийский резерв, формировавшийся в Версале, уже предоставил 3 тысячи всадников, которых генерал Пажоль повел в Осер. Таковы были ресурсы, собранные к январю. К ним следует добавить национальных гвардейцев, прибывавших из Пикардии в Суассон, из Нормандии в Мо, из Бретани и ОрлеанJ в Монтро и из Бургундии в Труа.

Весьма ценным ресурсом в ту минуту были бы испанские войска, если бы их можно было подтянуть. Но известий о приеме, оказанном герцогу Сан-Карлосу и договору, заключенному в Валансе, по-прежнему не поступало. Фердинанд VII, с нараставшим нетерпением ожидавший, когда откроются двери его тюрьмы, имел не больше новостей, чем французы. Молчание было дурным знаком и в любом случае не позволяло оголять границу прежде, чем станет известно, уйдут ли за Пиренеи испанцы и англичане. Тем не менее Наполеон приказал маршалу Сюше направить 12 тысяч человек на Лион, а маршалу Сульту – 15 тысяч человек на Париж, и тех и других – на почтовых. Он присоединил к ним две из четырех резервных дивизий, формировавшихся в Бордо, Тулузе, Монпелье и Ниме. В Париж Наполеон отправил также дивизию из Бордо численностью 4 тысячи человек, а в Лион – дивизию из Нима численностью 3 тысячи. Положение Наполеона было таково, что подобные ресурсы приобретали огромное значение. Войска, отправленные в Лион, должны были войти в состав армии Ожеро; отправленные в Париж – усилить разнородное соединение войск, в которых Наполеон рассчитывал черпать по мере их готовности, чтобы поддерживать ужасающую борьбу, ожидавшуюся между Сеной и Марной. Наконец, Наполеон занялся обороной столицы.

Не раз, даже во времена процветания, испытывая своего рода предчувствие, открывавшее ему последствия его ошибок, но не заставлявшее их избегать, Наполеон представлял себе европейские армии у подножия Монмартра, и при каждом из зловещих видений задумывался об укреплении Парижа. Затем, подхваченный потоком замыслов и страстей, он расточал миллионы в Алессандрии, Мантуе, Венеции, Пальманове, Флиссингене, Текселе, Гамбурге и Данциге и ничего не уделял столице. Если бы он занялся ее обороной во времена расцвета, то вызвал бы у парижан лишь улыбку, и зло было бы невелико. Но в январе 1814 года Наполеон заставил бы их содрогнуться и усилил недобросовестность одних и растерянность других. Однако, по его мнению, неприступность Парижа почти гарантировала успех будущей кампании, ибо могла доставить ему свободу движений между Марной, Обом и Сеной. При его превосходном знании мест и обладании всеми переправами Наполеон мог получить огромное преимущество перед неприятелем, настичь его на какой-нибудь ошибочной позиции и одолеть. Поэтому он непрестанно думал о вооружении Парижа, но опасался морального воздействия подобных мер предосторожности. В конечном счете он удовольствовался тем, что заранее и без шума выбрал места, где можно будет возвести редуты, подготовил мощные частоколы для укрепления оград и сооружения тамбуров перед воротами, собрал значительное количество артиллерии и боеприпасов, решив организовать оборону в последний момент, с помощью сборных пунктов и населения города, в котором содержались его ресурсы, его семья, его правительство и ключ ко всему военному театру.

Наполеон распорядился также и о некоторых мерах относительно Бельгии, Италии, Мюрата и папы. Будучи недоволен генералом Деканом из-за оставления им Виллемштадта, он заменил его отличившимся в последние годы генералом Мезоном, предписав последнему расположиться с тремя бригадами Молодой гвардии и батальонами 1-го корпуса в укрепленном лагере перед Антверпеном и постараться сдержать врагов на Шельде, грозя напасть на их тылы, если они двинутся на Брюссель. Макдональду с 5-м и 11-м корпусами и 3-м кавалерийским корпусом Наполеон предписал отступить на Аргоны, а оттуда на Марну. Принца Евгения он просил прислать ему, если это возможно, не поставив под угрозу линию Эча, сильную дивизию, которой назначалось пройти через Турин и Шамбери и усилить Ожеро. Наполеон продолжил хранить молчание в отношении Мюрата, который с каждым днем становился всё настойчивее и грозил присоединиться к коалиции, если ему не уступят Италию справа от По. Наконец, не зная, что делать с папой в Фонтенбло, откуда его могли похитить неприятельские летучие отряды, и не желая возвращать его в Италию из опасения усложнить итальянские дела, Наполеон приказал отправить Пия VII в Савону. Поскольку австрийцы до сих пор не смогли ни форсировать Эч, ни приблизиться к Генуе, Савона оставалась безопасным местом.

Покончив с распоряжениями, Наполеон решился на отъезд. Императрица в его отсутствие должна была осуществлять регентство, как она делала во время предыдущей кампании, имея тайным советником Камбасереса. Жозефу было поручено содействовать ей и даже подменить ее, если она покинет Париж, ибо, предполагая защищать Париж до последнего, Наполеон не решался оставить в нем жену и сына. В случае отъезда Марии Луизы Жозеф и другие братья Наполеона, собравшиеся теперь в Париже, должны были подать Национальной гвардии пример мужества и умереть, если придется, защищая трон, более важный для них, чем троны Испании, Голландии или Вестфалии, ибо он был не только величайшим, но и единственным оставшимся.

Накануне отъезда Наполеон принял офицеров Национальной гвардии, которой намеревался вверить внутреннюю и внешнюю безопасность Парижа. Национальную гвардию набирали не из тех храбрых и крепких горожан, которые способны доблестно защитить то, что им вверили, но могут и неловко