Кромешник. Том 1 - Dominik Wismurt

да ещё и с благодатной почвой, на которой могут взойти семена.

— Какие семена? — спросил тупо, не совсем понимая, о чем говорит бабка.

— Семена родового дара, дурень. Не она ему нужна была, а ты. Да не сложилось. Не оказалось тебя дома, а жена видимо проснулась, увидела супостата, вот и поплатилась жизнью.

Не знаю, зачем слушал эту чушь, но слова бабки уже не казались бредом, наоборот, приобрели некую осмысленность. Чуйка встала на дыбы, непрестанно твердя: вот оно, вот-вот-вот.

— Кто он? — задал я единственный вопрос, хоть и понимал, насколько глупо он прозвучал.

Откуда больной бабке из глухой деревушки знать убийцу моей жены?

— Не знаю, — прокряхтела Стефания, — но догадываюсь. Отомстить хочешь?

— Очень хочу, — ответил честно.

— Отомстишь, если сам выживешь. Скорее всего, это был один из ведьмаков, а может, кто-то из ведьм подсуетился. Не угадаешь. Тебе, чтобы на след выйти, нужно земли с могилы жены взять и крестовик, который в квартире был, хоть один листочек. Смешать их, а дальше, наговор на поиск произнести…

Я был готов схватиться за любую соломинку, именно поэтому слушал бредни, которые выливались из бабкиного рта.

— Ладно, понял, наговор.

— Всё, не могу больше. Дай сюда руку.

Стефания повернула голову в мою сторону, взгляд бабки начал покрываться мутной пеленой, дыхание сбилось, усилились хрипы, да и вообще, она стала выглядеть так, словно сейчас отдаст Богу душу.

Глава 6

— Как скажешь, — произнес ровным голосом, ничем не выдавая беспокойства, хотя меня всего скрутило от дурного предчувствия.

Протянул осторожно ладонь, не зная, чего ожидать. Вдруг опять тяпнет. Хорошо, что из передних зубов всего пара осталась.

Обошлось.

Стефания всего лишь положила руку на худую грудь, и прикрыв глаза, зашептала, неся полную околесицу, сжав мою ладонь своей холодной и сухой.

Прислушался. Слова были мне вроде бы знакомы, но смысл практически ускользал.

Сам не понял, как перед глазами поплыла дымка, и я опустился на пол возле кровати, положив голову на край грязного матраса.

Перед мысленным взором проплывали странные сюрреалистичные картины. Я вроде бы видел бабку Стефу молодой растерянной девушкой, держащей в руках старую как сам мир книгу, и её слезы, стекающие по щекам. Потом она предстала зрелой статной женщиной, от которой веяло такой силой, что сразу же захотелось спрятаться. Вокруг Стефании сгрудились странные существа, опасные по своей сути.

Среди них я заметил волка, того самого, что привиделся мне в лесу, только выглядел он немного иначе. Не было загнанного вида, всклокоченной, свалявшейся шерсти и высунутого наружу языка. Весь вид зверя выражал силу, мощь и невиданную грацию.

Если бы эта тварь захотела, то смогла разорвать любого человека на части не прилагая усилий, но, она не нападала, а словно ждала чего-то, хотела получить разрешение…

Разрешение чего?

Ответ на вопрос был очень близок, но он ускользнул от меня в самый последний момент. Когда я уже готов был понять происходящее, картинка сменилась, и передо мной предстала сморщенная старуха, которая глумливо погрозила пальцем с окрашенным в ярко-алый цвет ногтем и довольно произнесла:

— Теперь — это твоя ноша, Алёшка, неси её с честью, не посрами наш род, а то вернусь с того света и устрою тебе Кузькину жизнь. Будешь у меня вместо домовика за печкой жить, да батрачить при надобности.

Выражение лица у бабки было такое, что я понял: точно вернётся и выполнит свою угрозу.

— Не посрамлю, бабушка, — произнес по наитию и сам удивился собственным словам, а дальше наступила темнота.

— Брр-р, приснится же такое, — пробормотал сквозь сон и потряс чугунной головой, чувствуя, как затекло всё тело.

Холодный пол, на который примостился задницей, заставил прийти в себя очень быстро. Потер лицо руками и открыл глаза, чтобы тут же наткнуться взглядом на восковое лицо бабы Стефы.

— Померла что ли? — пробормотал вслух и моргнул пару раз, всё еще не веря в происходящее.

Приподнялся, наклонился над старухой, прислушиваясь к дыханию. Понял, что его нет. Да ну, нафиг.

А что теперь с телом делать?

В городе понятно.

А тут кого вызывать? И есть ли в этой деревне морг? Что-то мне подсказывает, что — нет.

На всякий случай перепроверил пульс. Его не было.

А чего я хотел?

Если тело уже практически остыло, а в комнате начал появляться характерный запах.

Это сколько я провалялся в отключке и что за странный бред мне приснился?

Думать об этом было некогда, в первую очередь необходимо решить, что делать с телом старухи. Не самому же её хоронить? Опять же, отпевание надо устроить, в соответствующие органы сообщить.

А где батюшку взять? Насколько помнил, церкви в Тумановке отродясь не было и это казалось странным.

По смутным воспоминаниям детства, помнил, что кладбище находилось совсем недалеко, на небольшом пригорке с западной стороны деревни.

Почесал затылок. Надо было идти и разговаривать с местными. Авось подскажут, что делать.

Кинул последний взгляд на мёртвую бабку и обомлел.

Ещё минуту назад её глаза были закрыты, а сейчас оказались распахнуты, уставившись мутным, невидящим взглядом в потолок.

Поежился от неприятного ощущения, пробравшегося в район грудной клетки.

Пересилил себя, и опустив руку, прикрыл глаза старухе.

— Так-то лучше, — пробормотал себе под нос и направился в сторону двери.

В проёме обернулся и вздрогнул.

Голова старухи, лежащая до этого прямо, повернулась в мою сторону, а глаза оказались вновь открытыми.

Мёртвый взгляд смотрел прямо в душу, заставляя тело покрываться ледяной коркой.

— Какого хрена тут происходит?

Подходить больше не стал. Быстрым шагом вышел из комнаты и направился к лестнице. Спускался осторожно, памятуя о хлипкости ступеней.

Оказавшись во дворе, поёжился от порыва холодного ветра. Глянул на небо, затянутое темными тучами. А ведь с утра оно было ясным и солнечным. Ничто не намекало на скорое пришествие грозы. Сейчас же, я отчетливо видел вдалеке росчерки молний. До ушей докатился раскат грома. Начал моросить мелкий дождь.

Показалось, что само небо решило оплакать бабу Стефу.

Пф-ф, что за глупости лезут в голову?

— Ну, как там Стефания? Сильно скандалит? — послышался от калитки заплетающийся голос.

Местный алкаш, с которым я разговаривал на досуге, стоял, опираясь на калитку, и сверлил меня отнюдь не пьяным взглядом.

Странный какой-то. Они всё в этой деревушке странные.

— Нет и не будет. Отмучилась бабка.

— Ох ты ж, Чур заступник! Как так-то? — всплеснул руками забулдыга, — Это ж, чегой-то теперь станется? Ты это… Никуда не уходи. Я сейчас. Мигом. Марту позову. Она знает, что делать.

Алкаш очень бодро для своего состояния сорвался