Отпетые плутовки - Татьяна Полякова

— Придет время, объясню. Лучше подумай, где все эторазом купить.

— Поезжай на проспект Ленина. Я записала все, чтонеобходимо купить, чтобы не забыть чего, и через полчаса вышла из магазина,нагруженная и сердитая. Все представлялось мне необычайно глупым.

Мы поехали домой. Возле подъезда Сашка меня высадил, а самуехал. Вернулся примерно через час и сразу сказал:

— Звони отцу.

— А если его нет, можно с Юлькой поговорить? —засуетилась я.

— Юлька — это кто? — насторожился Сашка.

— Подруга отца.

— Нет. Я ваши бабьи привычки знаю, начнете трещать, неостановишь.

Я набрала номер, трубку взяли сразу, точно ждали.

— Да, — сказал отец, а я выпалила:

— Папа, не беспокойся, у меня все в порядке.

— Машенька, — крикнул он, голос звучал странно,испуганный какой-то голос, не отцовский. — Маша… — И гудки пошли, этоСашкина рука легла на рычаг.

— Саша, — растерялась я. — Можно я перезвоню?Что-то не так, случилось что-то.

— Случилось то, что я и предсказывал: ты своим звонкомотца еще больше напугала, говорил я тебе…

— Я перезвоню, я объясню, что с Димкой поссорилась, чтоживу у подруги.

— Валяй, объясняй, у какой подруги, где. Отец махом изтебя все вытрясет. Давай, давай, звони! — рявкнул Сашка.

— Ну чего ты злишься?

— Злюсь потому, что меня не слушаешь и делаешь толькохуже.

— Хорошо, — кивнула я, чуть не плача. — Явообще больше не подойду к телефону.

— А вот это правильно. Обещаю, дня через два будешь сотцом. Веришь мне? Я пожала плечами.

— Веришь? — повторил Сашка.

— Ты правда ничего не замышляешь против отца? —спросила я и, вздохнув, добавила:

— Подло это, Саша.

— Ведь клялся уже, мало? — разозлился он.

— Извини.

— Ладно. Пьем чай и за работу:

— Завтра у тебя тяжелый день, Машка. — Голос егозвучал необычайно серьезно. — От того, как ты себя завтра поведешь, многоезависит.

— А что такое будет завтра? — насторожилась я.

— Встреча с одним важным человеком. Ты с ним встретишьсявместо меня, а я послежу. Подозрения у меня против него серьезные. Думаю,стукачишка. Ты, главное, ничего не бойся, я буду рядом и в обиду тебя не дам.Встретитесь на вокзале, он к тебе подойдет, в руках будет держать “дипломат”,спросит: “Девушка, вы какой поезд ждете?”, ты ответишь, он “дипломат” возлетвоих ног оставит и уйдет, ты направишься к стоянке такси, возьмешь машину иуедешь. Поняла?

— Поняла. Смешно это, как в кино.

— И мне смешно, но так положено.

— А что в “дипломате”? — проявила я любопытство.

— Деньги.

— Деньги?

— За эти деньги один тип выдаст склад наркотиков.

— Так кто деньги-то принесет? — соображала я туго,а Сашка помогать мне явно не спешил. Вздохнул и ответил:

— Милиционер. Только я ему не верю. Если он стукач,кто-нибудь там шнырять будет, за тобой следить, а я за ним.

— Как же милиционер? То есть…

— Опять начинаешь? — возмутился Сашка. — Эдакмне полгода объяснять придется, что к чему. А делать этого никак нельзя, потомучто операция совершенно секретная. Целый склад наркотиков. Представляешь?

— Представляю, — вздохнула я. — А куда мнеехать, ну, после того, как я эти деньги получу?

— Таксисту скажешь, в центр.

— А потом?

— Потом суп с котом. Пока и этого хватит. Сейчас твоимвнешним видом займемся. Если мой мент работает на мафию, там тебясфотографируют, и не раз, а потому выглядеть ты должна так, чтоб родной отец неузнал. Волосы твои роскошные уберем под паричок, барахлишко шлюхинское, бюст —как два арбуза. Давай, одевайся.

Сашка стал мне помогать, придирчиво разглядывая, а ячувствовала себя дура дурой, особенно с накладной грудью. Он нахмурился,нацепил на меня очки, отступил на пару шагов и кивнул удовлетворенно:

— Годится.

— Саш, а ты надо мной не смеешься? — спросила я.

— Мне, Машк, не до смеха. На карте моя жизнь и жизньмногих хороших людей. А ты все это никак не уразумеешь. Бестолковая ты, Машка.Красная помада есть? Губы накрась.

— Это не мой цвет.

— Будет твой.

Сашка стоял рядом и наблюдал, высунув от усердия язык, затем, как я крашу губы. Должно быть, задание у него в самом деле серьезное, судяпо тому, как он переживает. Я устыдилась и стала на него поглядывать с легкимподхалимством. Он еще раз критически осмотрел меня и удовлетворенно кивнул:

— То, что надо.

Я подошла к зеркалу и ахнула: Сашка прав, папа вряд ли узналбы меня. Черный парик, большие очки, вульгарная помада, огромный бюст ходуномходит, юбка в обтяжку, ботфорты, одно слово: шлюха. Я захлопала глазами, аСашка засмеялся, спросил, подмигивая:

— Ну, как?

— Ужас какой-то, — честно ответила я.

— А по-моему, ничего. На двадцать долларов потянешь.Шучу. Теперь походка. Пройдись-ка… да не так, бедрами повиляй, как шлюхи ходят.

— Я не шлюха, — разозлилась я, все большеубеждаясь, что Сашка просто издевается надо мной.

— А я что говорю? — хохотнул он. — Нопопробовать-то ты можешь? Учись, в жизни все пригодится.

Я бродила по комнате с полчаса, пока он наконец не осталсядоволен.

— Смотри-ка, получается. Может, у тебя скрытыеспособности?

— Отстань, дурак! — рявкнула я.

— Ну чего ты, — обиделся Сашка. — Я ведь чтосмеюсь-то, не понимаешь? Я смеюсь, чтоб ты всей серьезности этого мероприятияне чувствовала и не боялась. Вот что. А ты сразу — дурак. Думаешь, у меня душане болит? Вот ты завтра у дверей вокзала семафорить будешь, а злые дяденьки тебяразглядывать и подозрительные несоответствия искать. Боюсь я, Машка, вот иболтаю, что попало. Конечно, я тебя прикрою, но все равно… Ты уж постарайся,ладно, чтоб они ни о чем не догадались.