Оригами. Раннее - Нина Шевчук

В ноябре Нюрке (так Андрей назвал своего нового питомца) сняли гипс, и она по-хозяйски расхаживала по квартире, уверенно опираясь на все четыре лапы. Каждый день она радостно встречала Андрея с работы, а когда он смотрел вечером телевизор или читал книгу, забиралась на его шею, словно лисий воротник, и нежно урчала в ухо. Парень тоже очень привязался к кошке и никогда не забывал порадовать нового друга свежей рыбой или кусочком ее любимой колбасы.

Накануне Нового года, когда Андрей готовился к приходу друзей, нарезая салаты, в квартире раздался звонок. Поспешно вытерев руки, он отворил дверь. На пороге стояла Рита.

— Ну, здравствуй! — кокетливо произнесла она. — Можно войти?

— Входи, — Андрей отступил в сторону.

— Чем обязан? — спросил он, когда Рита расположилась в комнате на диване. Выглядела она еще лучше, чем прежде. Ухоженная, дорого одетая. В лице что-то изменилось, видимо, вследствие каких-то процедур. Он не мог понять, что именно.

— Да так, решила заглянуть к тебе в гости. Как поживаешь?

— Хорошо поживаю.

— С кем Новый год будешь встречать?

— Да как всегда. С Мишкой, Антоном и их женами. Не меняю приоритетов.

Комнату наполнил запах очень стойких духов. Андрей почему-то вспомнил, как когда-то потратил ползарплаты на туалетную воду, которую преподнес Рите на день рождения, но приятный аромат парфюма не держался и часа.

— Ясно. А я вот одна. Муж улетел по делам в Бельгию. Чего-то скучно стало, так я подумала, может, встречу Новый год со старыми друзьями.

Она одернула юбку так, что в разрезе появилось бедро в черном чулке. В этот момент в комнату, мягко ступая, вошла Нюрка. Кошка подошла вплотную к незнакомке, села у ее ног и стала рассматривать женщину.

— Ой, у тебя появилась зверушка. Какая милая!

С этими словами Рита слегка приподняла ногу и потрогала морду кошки кончиком пальцев, просвечивающих сквозь черный чулок. От этого ее действия Андрею вдруг стало так гадко на душе. Ведь все эти годы она поступала с ним так, как сейчас с Нюркой. Пренебрежительно, высокомерно.

— Это домашняя кошка, ее можно гладить руками, а не копытами, — вдруг выпалил он неожиданно для себя грубым тоном. Рита резко выпрямилась. За пять лет их отношений он ни разу так не говорил с ней. Он ждал, что сейчас она взорвется и устроит истерику. Но этого не произошло.

— Извини, я не хотела обидеть твою кошку, — тихо сказала она.

— Вот и отлично. До Нового года осталось восемь часов, тебе пора идти искать старых друзей, а то придется встречать одной.

— Но я думала остаться с вами сегодня, — мягко попросила Рита.

— Прости, не получится.

Рита хотела еще что-то спросить, но Андрей уже прошел в коридор и взял в руки ее шубу.

— Ах, вот ты как, значит. Ну хорошо!

Она вырвала шубу и вышла за дверь, не одевшись. Первый раз в жизни Андрей почувствовал облегчение от ее ухода и вдруг понял, что он свободен.

Весною, в мае, случилась неприятность. Вернувшись с работы, Андрей обнаружил, что Нюрки нет в квартире. Видимо, она выбралась на улицу через форточку. Это было очень странно, так как никогда раньше она этого не делала. Даже напротив, опасалась выходить даже на лестничную клетку.

Весь вечер Андрей бегал по окрестностям, пытаясь разыскать ее. Когда стемнело, вернулся домой, написал несколько объявлений о пропаже, и уже ночью расклеил их по району. Дом без кошки будто опустел. Заснуть Андрею удалось только под утро, а сны он видел очень неприятные: будто плавал в глубоком грязном водоеме, которому не видно было конца.

На рассвете его разбудил треск дверного звонка. Как был, в смешных семейных трусах с розовыми полосками, он бросился открывать, ожидая, что кто-то нашел Нюрку и принес ее домой. Так оно и было: на пороге стояла миниатюрная девушка с кошкой в руках.

— Здравствуйте, это ваша кошечка? Вот здесь, кажется, ваш адрес?

Она протянула сорванный со столба листок.

— Моя! — воскликнул Андрей. Моя! Проходите!

От радости он даже забыл, в каком виде вышел встречать утреннего гостя. Девушка замялась.

— Ох, блин! Простите меня! — Он съежился. Проходите, пожалуйста, в комнату, я сейчас оденусь мигом.

— И где же она была? — крикнул он из прихожей, поспешно натягивая спортивные штаны.

— Да прямо под столбом с вашим объявлением сидела, будто ждала, что ее там и найдут, представляете?

— Это очень необычная кошка. Как вас зовут?

— Катя.

— А меня Андрей. Вы уже завтракали? Будете чай с бутербродами?

— Можно, пожалуй.

Летом Андрей поехал в деревню, чтобы познакомить Катю с мамой. Нюрку оставили на попечение соседки, так как ей уже подходило время рожать. Видимо, не все время своего отсутствия она просидела под столбом. Зинаида Степановна очень поладила с будущей невесткой. В первый раз за долгие годы ее сердце не рвалось от того, что сын несчастен в личной жизни. Создавалось такое ощущение, что эти двое знают друг друга всю жизнь. К тому же, они оказались коллегами — оба биологи. Только Катя работала в школе.

Просматривая вечером старые альбомы с фотографиями, Катерина вдруг охнула.

— Андрей, иди сюда, быстро!

— Ты чего? Что стряслось?

— Гляди!

Она протянула пожелтевшее от времени фото, на котором была изображена еще совсем молоденькая Зинаида Степановна. На ее руках сидела маленькая кошка, как две капли воды похожая на Нюрку. Вся белая, а правое ухо рыжее.

— Я раньше не видел эту фотографию. Мам, что это за кошка?

— Это Машка. Она у нас долго жила, лет четырнадцать. Еще до твоего рождения. Хорошая была, добрая.

— Чудеса, — сказал Андрей и поцеловал мать.

В октябре сыграли свадьбу. Нюрка успешно разродилась пятью котятами. Четверо были дымчатые, а один — белый с рыжим ушком.

Сельская эротика

Не позднее середины июня каждого лета, во времянку, расположенную на территории скромной приозерненской усадьбы четы Сенюшкиных, въезжали отдыхающие. Областной центр находился в полусотне километров от захудалой, но очень живописной деревеньки Приозерное и исправно снабжал ее городскими постояльцами, в основном, из числа тех, кто не мог позволить себе потертые цивилизацией красоты морских пейзажей и сомнительный сервис далеких приморских пансионатов.

Довольными, как правило, оставались обе стороны. Первым не нужно было весь год отказывать себе в мясопродуктах и прочих жизненно важных вещах, чтобы накопить на поездку в теплые, но очень далекие края. К тому же, чудесное озеро, обнимавшее деревню подковой, успешно замещало бурлящие соленые просторы, в которых нельзя было поймать ни сомика, ни щуренка. Приозерненский загар ровным слоем ложился на тела отдыхающих, освобожденных от необходимости