Промельк Беллы. Романтическая хроника - Борис Мессерер

Когда я вышел из хашной, было все еще утро. Я позвонил Вахтангу Абрамишвили, другу студенческих лет, с которым учился в институте в одной группе. За эти годы Вахтанг стал известным архитектором, построил в Тбилиси много зданий. Однако улыбка редко озаряла его лицо: на Вахтанге лежал груз ответственности руководителя архитектурной мастерской. Мне он искренне обрадовался и сразу же спросил, где я нахожусь. А через двадцать минут он подхватил меня и повез в другое питейное заведение – ресторан под открытым небом в саду при гостинице “Интурист”.

Сейчас уже нет этого сада. В Тбилиси многое изменилось. Но прежде это было изумительное место, напоминавшее старые тифлисские духаны. Кухонные подсобки располагались на открытом воздухе, и вся ресторанная жизнь сосредоточивалась за сквозными перегородками, сделанными из деревянных реек.

Солнце сияло. Было десять часов утра. Здесь мы тоже оказались первыми посетителями. Вахтанг, не считаясь с тем, что нас было двое и никто из друзей еще не готов присоединиться к нам, сделал неправдоподобно большой заказ. Из кухни понесли какие-то диковинные грузинские яства, ананасы, виноград и множество напитков. Мы начали выпивать, но скоро поняли, что одни с этим изобилием не справимся.

Беседа наша строилась довольно стихийно, мы вспоминали общих друзей, обсуждали вчерашний спектакль, и среди прочего я сказал, что сегодня – мой последний день в Тбилиси, а у меня осталась одна неосуществленная мечта: купить грузинскую шарманку, которую здесь называют “органи” (орган). Вахтанг глубоко задумался. И, как по волшебству, в тишине тбилисского утра раздался звук шарманки. Вахтанг подозвал официанта и спросил:

– Где играют?

Официант с готовностью ответил, что шарманщик играет в подсобке. Мы пошли на звук, и перед нами открылась впечатляющая картина: на кухне за голубой прозрачной перегородкой сидел человек-гора. Чрезвычайно толстый мужчина был укрыт огромной белой простыней – виднелась только его лысая голова. Опасной бритвой старого образца, держа ее рукой с изящно отставленным мизинцем, голову великана брил парикмахер, сдувая при этом обильную мыльную пену. Сзади мальчик-служка играл на шарманке грузинские мелодии. Шарманка стояла на деревянной палке, и мальчик, крутя ручку, одновременно поддерживал баланс шаткой конструкции. Величественное выражение лица человека-горы трудно передать словами – в этот момент он был похож на сфинкса. Думаю, так мог начинать утро только всесильный властитель какой-нибудь восточной державы. Как потом оказалось, человек-гора был шеф-поваром ресторана “Интурист”. Вахтанг по-грузински приветствовал его. Никакой реакции не последовало. Процесс продолжался: парикмахер брил хозяина. Шарманка разрывала мою душу.

Вахтанг осторожно спросил по-грузински:

– Где можно купить такую шарманку?

В ответ опять молчание, шеф-повар лишь скосил глаза в нашу сторону и тут же отвел их обратно, ничего не ответив. Мы поняли, что аудиенция окончена, и проследовали за свой стол. Но надо знать грузинский характер. Вахтанг завелся и принялся названивать друзьям, задавая всем один и тот же вопрос: где можно купить шарманку?

Он позвонил Гии Бадридзе, нашему общему другу, известному киноактеру. А затем Гии Данелия, знаменитому кинорежиссеру и тоже архитектору, который учился на курс старше нас. Через сорок минут они уже сидели за столом. Подошли еще какие-то люди, и все с неправдоподобной страстью стали обсуждать возможность покупки шарманки “для Бори”.

Наконец один из вновь прибывших произнес:

– Я знаю где! У Аркадия Ревазова. Он живет на Сабадурской улице, дом три.

Мы закончили наше застолье, а затем, поймав две машины, поехали к Ревазову.

Здесь нас ожидало весьма впечатляющее зрелище: во дворе дома в клетке из толстых железных прутьев сидели два огромных бурых медведя и рычали. У входа в дом на специальной жердочке примостился сокол.

Хозяин вежливо пригласил нас в дом. Огромную комнату заполняли шарманки (я насчитал 22 штуки), по углам стояли музыкальные шкафы-оркестрионы с витражными створками, оловянной пайкой по краям и большими вращающимися валами с наколотыми металлическими иголками, которые при движении задевали клавиши и воспроизводили мелодию.

Стены были от пола до потолка заклеены вырезками из журналов с фотографиями известных цирковых артистов: Олега Попова, Игоря Филатова, Степана Исаакяна, Ирины Бугримовой, Терезы Дуровой и других – с дарственными надписями хозяину. Фотографий было так много, что они заменяли обои. А поверх фотографий висели картины, дивные грузинские примитивы, изображающие сцены охоты или гулянье с медведями. Сам Аркадий Ревазов был снят на коне, на плече у него восседал сокол, тот самый, что встретил нас у входа. Стало ясно: хозяин занимается соколиной охотой. За столом в центре комнаты сидели гости, вместе с нами образовалось большое застолье; почти все присутствующие знали друг друга. Аркадий Ревазов исколесил всю Грузию в поисках медвежат. Он отлавливал их и продавал знаменитым дрессировщикам или в зоопарки страны. Еще он увлекался коллекционированием музыкальных инструментов, в том числе шарманок и оркестрионов. Эти предметы обладали именно той красотой, которую я любил больше всего, – наивной базарной красотой китча.

Все шарманки из коллекции Ревазова были облачены в нарядные попоны – чехлы, сшитые по форме шарманки. Чехол защищал инструмент бродячего шарманщика от дождя и снега. Шили их из солдатского сукна со вставками из разноцветных кусочков других тканей – наподобие лоскутного одеяла. Одна попона была сделана из государственного флага СССР с гербом, надписью: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” и с длинными, как на парадных знаменах, бахромой и кистями.

Всё вместе создавало невероятной силы праздник цвета. Гости, сидевшие вокруг пиршественного стола с поднятыми бокалами, добавляли художественный эффект в стиле картины Нико Пиросманишвили “Кутеж князей в виноградной беседке”. Кстати, двое из присутствующих пили из рогов.

После нескольких больших бокалов вина Данелия обратился к Ревазову с просьбой продать мне одну из шарманок, поясняя свою дерзкую просьбу тем, что шарманка – моя давняя мечта, и добавляя, что вчера состоялась премьера балета “Золушка”, который я оформлял в творческом сотрудничестве с национальным героем Грузии Вахтангом Чабукиани.

Ревазов отнекивался, объясняя, что ему дорога каждая шарманка. Тут уж все стали его упрашивать и уговаривать, и Ревазов наконец сдался. Он спросил:

– Сколько у тебя денег?

Я ответил, что у меня есть 600 рублей – последняя четверть гонорара за спектакль, полученного накануне.

– Давай сюда свои деньги, я дарю тебе эту шарманку! – выдохнул Ревазов.

А я и правда был счастлив, как если б получил подарок! И выбрал шарманку за красоту, а не за звук, который так ценил Ревазов. Он сопроводил “подарок” автографом на клочке бумаги в клеточку с перечнем грузинских песен, которым была “обучена” шарманка:

1. Слепой Вано

2. Любимая мать

3. Телави